Кризис не повод снижать стандарты

Европейские санкции и ограничения коснулись практически всех сфер ЛПК России и заставили лесопромышленников пересмотреть свои подходы к ведению бизнеса. В число самых обсуждаемых вошёл вопрос о добровольной лесной сертификации. Если раньше наличие сертификата FSC, PEFC и SBP служило пропуском на зарубежные рынки, то теперь, с уходом этих организаций из России, подтвердить соответствие деятельности компании международным стандартам стало невозможно. Да, по сути, и незачем: даже при наличии таких сертификатов европейские рынки для российской древесины закрыты.

Значит ли это, что накопленные традиции и выработанные стандарты, на формирование и закрепление которых в России потребовалось два десятилетия, будут потеряны? И для чего лесопромышленникам тратить свои ресурсы на участие в добровольной лесной сертификации? Эти вопросы мы задали руководителю добровольной системы сертификации «Лесной эталон»
Николаю Шматкову.

— Требования стандартов «Лесного эталона» полностью совпадают с требованиями стандартов FSC. Многие задаются вопросом, есть ли в этом смысл и не лучше ли создать национальную систему сертификации, которая будет учитывать особенности российского ЛПК?

— Стандарты FSC — теперь стандарты системы «Лесной эталон» — работают в России уже более 20 лет. За это время они прошли адаптацию к российским условиям, и происходила она в тесном диалоге всех заинтересованных сторон лесного сектора: лесопромышленников, учёных, экологов, природозащитников, представителей организаций социальной направленности — каждое изменение широко обсуждалось. Работа над последней версией стандарта заняла целых 6 лет!

Ценность стандартов «Лесного эталона» именно в том, что они являются продуктом консенсуса заинтересованных сторон. Да, сейчас в них много пунктов, оставшихся от международных требований и не имеющих большого значения для России. Возможно, потребуется дальнейшее упрощение стандарта без понижения его экологической и социальной планки. Но это, как и ранее, будет происходить в диалоге всех сторон и максимально открыто.

С другой стороны, наличие этих «избыточных» требований позволит предприятиям продавать продукцию на внешних экологически чувствительных рынках, когда они для нас откроются, и максимально легко вернуться в FSC, когда (и если) такой возврат будет возможен.

Безусловно, создать российскую надёжную, взвешенную, приемлемую для всех сторон российского ЛПК систему сертификации было бы решением правильным и оптимальным. Но в связи с этим возникает целый ряд вопросов.

Сколько времени займут разработка и обсуждение? Как организовать эти процессы, чтобы никто не остался в стороне? Будет ли система действительно надёжной, как будет контролироваться качество? Признают ли её общественные организации?

Будет ли сертифицированная продукция пользоваться признанием на внешних рынках? Стоит ли вообще изобретать велосипед заново? Это не риторические вопросы, а самые предметные, на которые необходимо найти ответ перед разработкой национальной схемы.

— По мнению лесопромышленников, участие в добровольной лесной сертификации не даёт никаких привилегий, зато налагает достаточно много обязанностей. В связи с этим у многих предпринимателей возникает вопрос: для чего им поддерживать эту систему? Особенно сейчас, когда у производителей очень туманные перспективы по сбыту своей продукции.

— О каких-то привилегиях речи и не идёт, не надо на них рассчитывать. Единственная преференция — не потерять клиента, который требует поставлять сертифицированную продукцию. Всё очень просто: добровольная лесная сертификация для абсолютного большинства лесозаготовителей — это чисто рыночный, не имиджевый механизм.

А для ретейла и крупных потребителей лесобумажной продукции — имиджевый, это механизм реализации КСО или ESG, мера контроля независимой стороной разных рисков (бесконтрольной заготовки древесины в малонарушенных лесных территориях, острых социальных и экологических конфликтов, незаконных рубок).

Ретейл и крупные потребители лесобумажной продукции начинают требовать у своих поставщиков пройти добровольную лесную сертификацию, возникает спрос на такую продукцию, и лесозаготовители также сертифицируются. Добровольность сертификации состоит в том, что если поставщик не может или не хочет участвовать в этой цепочке, то он ищет другой канал сбыта, меняет клиента.

В нынешних условиях перенасыщенности отечественного рынка и ценового демпинга найти новых клиентов не так легко. Они диктуют свои условия, в том числе могут потребовать сертифицировать продукцию, и производителю придётся это сделать.

— Какие риски в развитии лесопромышленного комплекса в России видят разработчики «Лесного эталона»? И как система добровольной сертификации позволит их предотвратить?

— Риски, можно сказать, традиционные: недостаточное восстановление лесов хозяйственно ценными породами; незаконные рубки, включая рубку здоровых лесов под прикрытием санитарных; рубка лесов, не имеющих (пока) государственного охранного статуса, но являющихся очень ценными для сохранения биоразнообразия и климатического баланса; формальное обсуждение планов лесозаготовок с населением, что ведёт к ущемлению прав людей и острым социальным конфликтам.

В стандартах системы «Лесной эталон» есть индикаторы, которые требуют от предприятий строгого контроля каждого из перечисленных рисков и многих других. Некоторые индикаторы в стандарте присутствуют уже много лет: по сохранению малонарушенных лесных территорий, по предотвращению незаконных рубок.

Другие были внесены совсем недавно — по предотвращению псевдосанитарных рубок, по честной оценке результатов лесовосстановления. Пока трудно сказать, будут ли они работать эффективно или со временем их придётся усилить.

— Нередко в адрес представителей природоохранных организаций звучат обвинения в том, что они усложняют лесопромышленникам работу, ограничивая их доступ к лесным ресурсам, в том числе там, где никаких рисков нет. Схожие упрёки адресуют и тем, кто продвигает лесную сертификацию. Как бы вы ответили на эти обвинения?

— За три десятилетия работы в общественных экологических организациях и в добровольной лесной сертификации я нечасто сталкивался с такими обвинениями, хотя такое было, конечно. Некоторые лесопромышленники даже на картину «Утро в сосновом лесу» смотрят оценивающе, прикидывают, какая кубатура зря пропадает.

Но обычно они согласны с ценностями участков леса, на которых должно быть ограничено лесопользование. Просто других доступных лесных ресурсов уже не осталось из-за десятилетий бесхозяйственного, истощительного использования.

Подчеркну, что стандарты «Лесного эталона» являются продуктом консенсуса, а не перелома противостоящей стороны «об колено». Они не до конца устраивают экологов — те хотели бы видеть ещё больше «заповедных» участков, не до конца устраивают лесозаготовителей — те хотели бы заготавливать больше.

Но ценность консенсуса в том, что обе стороны «обижены» примерно одинаково и, скрепя сердце и скрипя зубами, соглашаются жить и работать по консенсусному стандарту.

Рвение некоторых крупных компаний к разработке национальной схемы как раз состоит в том, что у них есть иллюзия, будто бы можно разработать систему с гораздо менее жёсткими экологическими и социальными требованиями и с «благословения» государства эти «лёгкие» требования станут новой нормой.

Но будет ли такая система воспринята экологически ответственными потребителями и рынками — огромный вопрос. Этот «хитрый» ход может, как часто бывает, обернуться против самих хитрецов и дискредитировать компании.

— В августе «Лесной эталон» был зарегистрирован в Едином реестре зарегистрированных систем добровольной сертификации, почему это значимое для организации событие?

— «Лесной эталон» — российская система, и мы должны выполнять все требования национального законодательства, в том числе по добровольным системам сертификации. Регистрация Росстандартом в Едином государственном реестре говорит о том, что наша система прошла проверку государственных органов и соответствует требованиям, предъявляемым к системам добровольной сертификации.

В ближайшем будущем органы по сертификации, уполномоченные нами для оценки соответствия в системе «Лесной эталон», пройдут процедуру аккредитации в Росаккредитации, чтобы подтвердить свою профессиональную компетенцию.

Цель государства — сделать деятельность системы добровольной сертификации прозрачной для граждан, гарантировать беспристрастность и надлежащее качество услуг со стороны органов по сертификации для организаций.

Наша задача — сделать так, чтобы требования наших стандартов соответствовали ожиданиям потребителей продукции из древесины с точки зрения социально-экологической ответственности, а качество работы наших органов по сертификации в ходе сертификационных оценок не вызывало нареканий у заинтересованных лиц.

— Сколько на сегодняшний день выдано сертификатов «Лесного эталона»? Что за компании являются их держателями, и что побудило их обратиться в вашу организацию?

— По состоянию на 18 октября в системе «Лесной эталон» зарегистрировано 74 сертификата: 8 — по лесоуправлению и 66 — по цепочке поставок. Держатели сертификатов находятся в 30 регионах. Это совершенно разные по своим размерам и объёмам производства компании: есть как малые, так и средние, и крупные: в числе последних, например, «Готэк», «Кастамону», Архангельский ЦБК.

Сертифицированные компании производят самую разную продукцию: от необработанной древесины до стройматериалов, мебели, бумаги, есть интересные позиции вроде полок, обоев или даже санок.

Основной фокус внимания у многих производителей сместился на внутренний рынок РФ, даже если раньше это было не так. Как говорят сами держатели сертификатов, основная причина, которая подтолкнула их к сертификации, — запрос клиентов, которые хотят снизить свои риски.

Кроме того, многие отмечают, что хотят иметь подтверждение своего ответственного подхода, которое им привил FSC, и поэтому получают сертификат нашей системы. Кстати, среди сертифицированных по «Лесному эталону» компаний уже есть и те, кто не был ранее вовлечён в FSC, их доля составляет около 10-15%.

— Какие прогнозы вы строите относительного дальнейшего развития добровольной лесной сертификации в России? «Лесной эталон» не единственная система, появляются и другие (например, «Устойчивый лес»), как относитесь к такой конкуренции?

— Прогнозы — дело в принципе неблагодарное, а теперь прогнозы даже на три дня вперёд уже можно считать долговременными, слишком быстро и кардинально меняется реальность. Но считаю, что, несмотря на глубокий кризис, люди и компании должны продолжать думать о сохранении лесов и о своей роли в этом процессе.

Выбор в пользу сертифицированных товаров — это посильный вклад, который может внести каждый, даже не вставая с дивана, выбрав экологичную продукцию в один клик.

Тем не менее основным двигателем сертификации сейчас являются не индивидуальные, конечные потребители, а торговые сети и крупные компании, которые пытаются снизить экологические и социальные риски, связанные с использованием лесов.

Думаю, что сертификация, как сам процесс, так и поиск и выбор сертифицированной продукции, всё больше будет уходить в «цифру», в технологичные и наглядные инструменты. Бренд «Лесной эталон» — «говорящий», он ближе к лесам и потребителям, чем три иностранные буквы. И мы надеемся, что скоро он станет хорошо узнаваемым и популярным.

А к конкурентам я отношусь с большой симпатией и уважением. Думаю, им будет очень трудно с нами соперничать, а для нас это станет дополнительным стимулом развития.

— Ранее были озвучены планы о выходе «Лесного эталона» на международные рынки, в частности, планы по сотрудничеству с Республикой Беларусь. Есть ли динамика в этом направлении? Как, на ваш взгляд, должно выстраиваться взаимодействие с белорусской стороной?

— Динамика есть. В частности, уже выданы первые сертификаты цепочки поставок в Республике Беларусь. Также мы выработали нашу внутреннюю позицию в отношении сертификации лесоуправления: мы не считаем себя вправе использовать стандарт FSC Беларуси. С такой инициативой может выйти сама группа разработчиков стандарта в этой стране, тогда мы сможем вести диалог о совместной работе.

Но при этом необходимо будет решить, что делать с рисками, которые были выявлены FSC в социальной сфере ЛПК Беларуси и, вероятно, послужили причиной терминирования всех сертификатов.

Что касается рынков других дружественных стран, например, Вьетнама и Индии, то, как заявляют торговые представительства РФ из этих регионов, сертификация может помочь в заключении контрактов и реализации продукции, поскольку вопрос международных обязательств в области природоохранных мер актуализирован в этих странах на государственном уровне.

«Лесной эталон» может стать тем сертификатом, который поможет убедить зарубежных партнёров в соответствии экологическим и социальным требованиями российской лесопродукции.

---

Беседовала Мария Кармакова