Рубки в заказниках: как санитарные мероприятия уничтожают охраняемые леса

Санитарные рубки, как понятно из самого названия этого мероприятия, должны оздоравливать лес — избавлять его от деревьев, заражённых вредителями или болезнями, а также от усохших насаждений, которые могут стать причиной лесного пожара. На деле же это практически идеальное прикрытие для лесопользователей, чтобы на законных основаниях получить доступ к приспевающим лесам на удобно расположенных участках с хорошими запасами деловой древесины.

Большая часть из них сегодня сосредоточена на охраняемых территориях, которые исключены из хозяйственного использования. И санитарные рубки — единственная лазейка, которая даёт возможность рубить любые леса независимо от их возраста, целевого назначения и категории защищённости. Об этом мы говорили ранее в статьях «Санитарные рубки — польза или вред?» и «Рубки ухода: запретный плод сладок».

Понятно, что проникнуть в национальные парки, заповедники и заказники лесозаготовители стремятся не от хорошей жизни — ресурсы крупномерной древесины экспортного качества в спелых и перестойных лесах практически исчерпаны, а сохранившиеся перспективные участки находятся слишком далеко, и бесконечно увеличивать плечо вывозки предприниматели просто не в состоянии — рентабельность таких лесозаготовок стремится к нулю.

Преступление в рамках закона

Дефицит доступной товарной древесины — проблема достаточно серьёзная, она объясняет мотивацию лесопромышленников, однако не оправдывает их действия. Тем более что налицо схема не только мошеннического проникновения на охраняемые территории, но и незаконного обогащения — стоимость проведения санитарных рубок существенно ниже, чем заготовки деловой древесины, поскольку считается, что предприниматели рубят деревья больные или усохшие, а их сложнее переработать или выгодно продать. Но поскольку по факту рубят лес здоровый, реальные доходы лесозаготовителей от этих мероприятий значительно выше предполагаемых.

Яркий пример выгодных «оздоровительных» мероприятий — рубки в Карегодском госзаказнике, расположенном в Молчановском районе Томской области. Ещё в 2012 году в заказнике бушевали пожары, пройденная огнём лесная площадь составила 2391,5 га. Повреждённые деревья предполагали сразу отдать в рубку, но по каким-то причинам ждать пришлось пять лет. За это время в заказнике случилось ещё несколько пожаров — в 2015-м и 2016-м. И только в 2018–2019 годах были подготовлены акты лесопатологических обследований этих участков.

Под видом оздоровления здесь вырубили 116 га хозяйственно ценного леса, всего же под рубку было отведено около 500 га. Если бы работу «чёрных» санитаров не остановили, ущерб мог достигнуть 2 млрд рублей. А так они успели нарубить «всего» на 880 млн.

В июне этого года томская телекомпания ТВ2 подготовила целый репортаж из заказника с привлечением как независимых экспертов, так и официальных лиц — ситуацию прокомментировали директор Центра защиты леса Томской области Александр Чемоданов и начальник департамента лесного хозяйства Артём Конев. В официальном ответе последнего сказано, что заготовка леса в заказнике не ведётся, а деловая древесина, сложенная в штабели на участке в объёме 3449 кбм, приобретена на основании договора купли-продажи, заключённого между ИП Червоткин А.В. и ООО «Интелстрой».

Вот только, по данным ЕГАИС, эта сделка была заключена 27 июля 2020 года, а штабели в заказнике появились ещё в начале июня. К тому же дорога, ведущая к санрубкам со стороны арендного участка ИП Червоткин А.В., тупиковая. Какой смысл везти туда 3,5 тысячи кубометров древесины для временного хранения? И зачем вообще использовать заказник как склад?

Но что действительно важно в этом официальном ответе, он подтверждает — древесина в штабелях деловая. И если заготовлена она в заказнике, то речь идёт не только о незаконном назначении санитарных рубок, но и о нанесении крупного ущерба государству за счёт продажи деловой древесины как дровяной.

Пока прокуратура оценила причинённый лесному фонду ущерб в 9,6 млн рублей и возбудила уголовное дело по факту превышения должностных полномочий сотрудниками департамента лесного хозяйства Томской области и подведомственных учреждений.

По закону или нет?

«Реальных санитарных рубок по всей стране хорошо, если 10%. У нас чаще в санрубку берут менее повреждённые участки, которые почти не способствуют размножению вредителей, что мы и видим в Карегодском заказнике. Это сказки, будто рубку проводят для содержания леса в нормальном состоянии. На самом деле её используют как отмычку, чтобы обходить различные ограничения в законах», — убеждён эколог Алексей Ярошенко.

Ситуацию в заказнике «Карегодский» эколог назвал томским аналогом «дела Шеверды» — ещё одного нашумевшего случая незаконных санитарных рубок, но уже в Иркутской области. Их природоохранная прокуратура выявила в марте 2018 года в заказнике «Туколонь» Казачинско-Ленского района. Ущерб от вырубки 120 га леса составил около 748 млн рублей.

Было заведено три уголовных дела по статьям 286 (превышение должностных полномочий) и 260 (незаконная рубка лесных насаждений) УК РФ против местных чиновников — министра лесного комплекса региона Сергея Шеверды, его заместителя Алексея Туги и ряда других должностных лиц.

«Выявлено, что границы участков под вырубку определены неверно, грубо нарушалась установленная методика, занижены пробные площади, неправильно указана полнота древостоя, сама рубка проводилась за установленными актами сроками и т. д. Более того, по договорам купли-продажи заготавливалась деловая древесина, что безусловно подтверждает незаконность лесопатологического заключения.

Так как больная древесина — заражённая вредителями, пострадавшая от пожаров, — не может являться деловой и реализовываться по рыночным ценам и используется только в качестве дровяной. При наличии этих и других нарушений Министерство лесного комплекса, являясь истцом по делу, высказало позицию о законности вырубки.

Таким образом, орган, призванный заниматься охраной и защитой лесного фонда региона, фактически не поддержал свой иск и занял позицию об отстаивании формальной законности отдельных документов, которые не имеют ничего общего с сохранением уникальных лесных ресурсов», — сообщили в Байкальской природоохранной прокуратуре.

За время расследования было допрошено более 100 свидетелей и специалистов, проведено более 15 судебных экспертиз, в том числе эколого-оценочные, экологические, дендрохронологические. Некоторые участники этих мероприятий пришли к выводу, что рубки были обоснованы. Например, заместитель директора ФБУ «Рослесозащита» Василий Тузов, опытный лесопатолог, считает, что деревья нужно было срубить ещё лет 50 назад — почти каждое из них заражено стволовой гнилью.

«Первое, что поразило меня, — мёртвые деревья, сухостой. Было понятно, что процесс распространения стволовых вредителей нарастает. Ходили со специалистами по территории, смотрели, в каком состоянии находится лес. Отметили для себя, что там сплошное поражение. Здоровые в том году деревья засыхают.

Комиссия подтвердила, что там серьёзное заболевание леса, необходимо проводить санитарно-оздоровительные мероприятия, масштабы которых должны определить компетентные органы», — поделился впечатлениями о работе выездной комиссии в «Туколони» в мае 2019 года заместитель председателя комиссии по экологии и охране окружающей среды общественной палаты Иркутской области Александр Луценко.

В прошлом году дело и вовсе чуть не развалилось после того, как указом губернатора ликвидировали Службу по охране животного мира, которая подала иск о признании вырубок в заказнике незаконными. А её функции передали министерству лесного комплекса, которое эти рубки и организовало. В итоге ведомство проиграло дело самому себе — арбитражный суд Иркутской области признал санитарные мероприятия обоснованными.

Однако Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура и прокуратура Иркутской области подали апелляционную жалобу, которую арбитражный апелляционный суд удовлетворил — вырубки в заказнике «Туколонь» признали незаконными. Теперь суду предстоит решить судьбу Сергея Шеверды, обвиняемого в том, что он не предотвратил уничтожение здорового леса.

Рубить или сохранять?

Случаи в заказниках «Туколонь» и «Карегодский» — самые нашумевшие, но далеко не единичные. Необоснованные сплошные и выборочные санитарные рубки — явление весьма распространённое, их выявляют ежегодно. О ряде случаев мы уже писали в статье «Теневой бизнес: сибирский гамбит?».

Осенью 2018 года прокуратура установила факты незаконных санрубок в защитных лесах Нижнеилимского и Карахурского лесничеств, а также в Барлукском и Балаганском участковых лесничествах, находящихся в водоохранной зоне. В Качугском районе пресекли незаконную рубку в кедровых лесах, сведения о которых должностные лица заранее удалили из государственного лесного реестра. В Нижнеилимском лесничестве объёмы рубок ухода в защитных лесах незаконно увеличили. И это только в Иркутской области.

Не лучше ситуация в Красноярском крае — только с января по август прошлого года в регионе возбудили шесть уголовных дел по факту незаконной рубки лесов под видом оздоровительной. В частности, «засветился» Абанский район — руководство местного лесничества организовало «санитарные» рубки здоровой древесины на площади 130 га. Разрешение было выдано на основании поддельных документов, в которых говорилось, что в 2010 году насаждения повредил пожар. Ущерб, причинённый лесному фонду, составил более 3,2 млн рублей.

Аналогичный случай был зафиксирован в прошлом году
в Емельяновском районе — предприниматели заключили с лесничеством «Больше-Кемчугского» заказника договор о расчистке леса. Однако вместо больных вырубили здоровые сосны на площади 98 га. Объём незаконно заготовленного леса превысил 3000 кубометров, ущерб лесному фонду России оценили в 131 млн рублей. Схемы, как правило, одни и те же, хотя бывают и исключения.

Например, власти Архангельской области в октябре 2019 года объявили о создании Двинско-Пинежского государственного природного ландшафтного заказника регионального значения площадью более 300 000 га. В его состав вошёл уникальный массив северной тайги в междуречье Северной Двины и Пинеги, не затронутый хозяйственной деятельностью человека.

К сожалению, таковым он оставался недолго — несмотря на мораторий на рубки в границах будущего заказника, с сентября по ноябрь здесь заготавливал лес субарендатор лесных участков ООО «Верхнетоемский ЛПХ». За это время на участке Горковского лесничества компания вырубила около 150 га. Всемирный фонд дикой природы потребовал восстановить лес на этой территории.

Повод для дискуссии

Интересная ситуация сложилась в Хабаровском крае, где в прошлом году в районе озера Амут в ходе санитарных мероприятий вырубили 110 га ельника. Это место уже давно облюбовали туристы, и когда вода в озере стала мутнеть и заболачиваться по берегам, активисты забили тревогу. Выяснилось, что основанием для рубок стали акты лесопатологических исследований, в которых сказано, что произрастающие здесь ель и пихта поражены некрозно-раковыми заболеваниями, заражены вредителями, что вызывает усыхание деревьев.

Кроме того, лесопатологи выявили большое количество сухостойной и ветровальной древесины, что представляет угрозу возникновения лесных пожаров. Однако в частных беседах с лесозаготовителями удалось выяснить, что количество совсем уж непригодной древесины
на участке, отведённом в рубку, всего около 15%. Еще 35% — сухостой, который можно пустить на дрова. А остальные 50% — деловая древесина.

Почему же при таких условиях была назначена сплошная, а не выборочная санитарная рубка? Оказывается, всё в рамках закона: согласно пункту 38 «Правил осуществления мероприятий по предупреждению распространения вредных организмов», «в лесных насаждениях с участием ели, пихты в составе 70% и более проведение выборочных рубок запрещается». Наводит на подозрения и тот факт, что в рубку было отведено очень удобное место.

«Та деляна, которую организовали в результате вырубок, стала источником, наверное, самого дешёвого леса в Хабаровском крае. Если до обычных лесозаготовительных участков ехать 200–300 км, то здесь хорошая дорога всего в 15–20 км. И лес был действительно хороший — сколько мы там ни были, наблюдали его. Это был нетронутый участок. Ни одного пожара там не было. Но оформили всё настолько грамотно, что проверки не нашли нарушений», — рассказал эколог, общественник и автор турпроекта «Планета тайга» Виктор Решетников.

Экологи, лесопатологи и общественные активисты долго спорили, так ли уж необходимо было вырубать лес вокруг озера Амут. Дискуссия не утихает до сих пор, хотя природоохранная прокуратура признала проведённые санитарно-оздоровительные мероприятия законными.

Трудности диагностики и тайные лазейки

Почему же подобные ситуации возникают едва ли не каждый год и вызывают массу споров в отраслевом сообществе?

«Есть две стороны этого вопроса. Первая — механизм назначения лесов в санитарную рубку. Стоит ли отнести дерево к категории больных или оно ещё здоровое — это должны определять эксперты. Да, есть определённые критерии, но в случае с деревом, как и с человеком, иногда очень сложно сделать заключение, здоровый это организм или больной. Особенно если речь идёт о природных лесах, созданных не людьми, а природой, где много старовозрастных деревьев.

Сухостойные, искривлённые насаждения являются частью лесного массива. Но если смотреть на них с точки зрения лесопатолога, их надо назначать в санитарную рубку, хотя этот лес существовал еще до Минприроды, Рослесхоза, природоохранных организаций и вполне мог бы существовать и дальше. Природа поддерживает сама себя лучше, чем любые эксперты. Когда я рассказываю о проблеме санитарных рубок на лекциях или семинарах, демонстрирую аудитории картину Ивана Шишкина «Утро в сосновом бору».

Вспомните эти поваленные деревья, искривлённые стволы — очень живописно. Если взглянуть на этот лес глазами лесопатолога, то его срочно нужно назначать в сплошную санитарную рубку. С другой стороны, без вмешательства человека он может простоять ещё много лет», — рассказывает директор FSC России Николай Шматков.

Вторая сторона вопроса — экономическая, о чём мы говорили в самом начале. Леса с хорошим запасом древесины, в которые есть смысл гнать технику и людей для заготовки, находятся очень далеко от транспортных путей. А заказники и защитные леса — близко.

«Через лазейки в законодательстве выгодно подгонять заготовку деловой древесины под критерии санитарных рубок. Это проблема не только Сибири, она общероссийская. В прошлом году на уровне Совета Федерации прошла дискуссия, где сенатор Владимир Лебедев представил результаты экспертной оценки, которую провела независимая группа исследователей под его руководством.

Так вот, по его словам, именно санитарные рубки — один из основных источников нелегальной древесины, таким способом за последние несколько лет заготавливается около 7,5 млн м3 ежегодно. Всемирный фонд дикой природы озвучивает такие цифры: в зависимости от региона от 10 до 90% санитарных рубок сомнительны по своей законности», — продолжает Николай Шматков.

Когда речь заходит о законности тех или иных действий лесопользователей, неизбежно в голове всплывает слово «коррупция».

«Тот же Карегодский заказник: разве местные лесничие не понимали, что рубится не тот объём леса, который должен? Конечно, понимали. Но закрывали глаза. Ограничивалось ли всё рядовыми лесничими? Едва ли. Документы ведут к директору департамента лесного хозяйства Томской области. Из-за рубок в заказнике «Туколонь» в Иркутской области посадили министра лесного комплекса региона Шеверду.

Во многих регионах России ключевые лесные чиновники завязаны на полулегальный вывоз древесины», — считает эколог Михаил Крейндлин.

Но как бы высоко не тянулась верёвочка, всё упирается в акты лесопатологического обследования. По мнению Николая Шматкова, во многих случаях именно на основе анализа этих документов можно выявить необоснованные санитарные рубки. Зачастую по тому, как оформлен документ, видно, что его авторы не выезжали непосредственно в лес, а готовили его в своём кабинете, изучая космоснимки и другие источники информации о состоянии лесов.

«Очень важный шаг в этом направлении сделал в своё время Сергей Донской, занимавший должность министра природных ресурсов и экологии РФ. Он настоял, чтобы все акты лесопатологического обследования размещали в интернете, и представители общественности, активисты, сотрудники неправительственных организаций имели к ним открытый доступ и могли оценить целесообразность назначаемых санитарно-оздоровительных мероприятий.

Инициатива, безусловно, очень полезная. Но нужно учитывать, что актов тысячи. А сколько у нас активистов, готовых надеть болотные сапоги и отправиться в лес, чтобы проверить, действительно ли приговорённые к рубке деревья усохли или больны?», — задаётся вопросом эксперт.

Работать нужно открыто

Неудивительно, что проблема законности проведения санитарных рубок не теряет своей актуальности. Но хорошо уже то, что в большинстве случаев такие ситуации не удаётся замолчать. Ведь то, что замалчивается, никогда не решается.

«Проблему нужно обсуждать как можно чаще и максимально открыто. Тогда есть шанс решить её. Каким образом?

Во-первых, снять риски на самом высоком уровне — управления лесами. Зачастую общественное мнение приписывает вину лесозаготовителям, и это понятно — действует основной юридический принцип «ищи, кому выгодно». Но ведь участки в санрубку назначают не они, а органы управления лесами. И далеко не всегда инициатива идёт от самой компании.

Во-вторых, необходимо повысить уровень ответственности лесопатологов — проводить лицензирование их деятельности, вести реестр квалифицированных специалистов, следить за тем, насколько честно они работают. Если один и тот же лесопатолог выписывает акты, а их после проверки раз за разом отменяют, это говорит либо о его низкой квалификации, либо о личной заинтересованности.

В-третьих, необходимо пересмотреть признаки, на основе которых леса назначают в рубку, и оценить, насколько они приемлемы для природных лесов. К оценке лесных культур, выращенных человеком, следует подходить более строго.

Как правило, они сильно перегущены, вот их и следует разреживать рубками. Установить адекватные критерии проведения санитарных мероприятий — задача лесной науки, а она у нас в стране, к сожалению, если не безвозвратно загублена, то как минимум находится в очень тяжёлом состоянии. Наконец, нужно облегчить работу контролирующих органов и неправительственных организаций.

Не закапывать акты лесопатологического обследования в глубинах интернета, где их и специально будешь искать — не найдёшь,
а проводить эту работу открыто. Не с тем, чтобы что-то спрятать
и протащить, пока никто не видит, а чтобы действительно разобраться и понять, насколько каждое санитарно-оздоровительное мероприятие нужно и оправдано», — подводит итог директор FSC России.

Текст: Мария Кармакова