Не по-человечески | Лесной комплекс
Бензопилы серии GEOSMAX
Узнать больше Свернуть
Развернуть

GEOS — российское название бренда AL-KO, уже более 90 лет выпускающего садово-парковую технику по всему миру. За такой продолжительный срок разработан и выпускается широкий ассортимент надёжной техники как для частного, так и для профессионально применения.

Бензопилы серии GEOSMAX — это качество, надёжность и безотказность в любых условиях эксплуатации.

GEOS — это 20 лет работы в России, 455 дилеров и более 150 авторизованных сервисных центров по всей стране.

Реклама. ООО «ГЕОС», ИНН 7701190698
Erid: F7NfYUJCUneP2WMtPznU

Подробнее Свернуть
ГЛАВНОЕ МЕНЮ
взгляд профессионалов отрасли на ситуацию в ЛПК
Подписывайтесь в социальных сетях

Автоматизация все активнее внедряется в производственные процессы предприятий лесной отрасли. Однако это вряд ли повлечет за собой массовые сокращения — таковы российские перегибы социальной политики.

Один из иностранных руководителей крупного лесоперерабатывающего предприятия в Сибири давал пресс-конференцию. Эффективный западный топ-менеджер, который приехал в сибирскую тайгу, чтобы внедрить современные методики работы на комбинате, светился от удовольствия: дела компании явно шли в гору, экономика укреплялась, а в цехах появилось новое оборудование. Беда подкралась неожиданно. Один из журналистов спросил топ-менеджера о том, повлекла ли автоматизация производства массовые сокращения на комбинате? «Да, несомненно, тем самым мы сэкономили деньги для наших акционеров», — сказал руководитель, и пресс-секретарь завода (наша соотечественница) начала погружаться в тихую панику. И неудивительно: новости в СМИ вышли с заголовками о том, что иностранец оставляет без работы простых российских специалистов.

Разные культуры — разные парадигмы ведения бизнеса. То, что в Европе или США считается нормой, в России — моральное преступление. Небольшие автоматизированные заводы отечественному менталитету непонятны: если уж предприятие, то масштабное, если уж брать на работу людей — так тысячи, да так, чтобы больше никого никогда не увольнять. Работы-то вокруг нет на сотни километров. Поэтому автоматизация предприятий лесной отрасли в Сибири пока идет со скрипом: она есть, но эффект от нее минимальный.

Хорошо забытое новое

Автоматизация, конечно, не является изобретением сегодняшнего дня. Впервые массовым движением она стала в конце 1970-х годов, когда советская экономика искала способы (или, на худой конец, просто лозунги) для повышения собственной эффективности. В сельском хозяйстве были химизация и мелиорация, а в лесной промышленности — автоматизация. Для этих целей, в частности, в 1980 году был создан Главный информационно-вычислительный центр Министерства лесного хозяйства РСФСР, впоследствии, в 1993 году, преобразованный в «Рослесинфорг».

Но еще раньше, в 1930-е годы, с автоматизацией все было куда проще: под ней подразумевались какие угодно станки или машины, которые приходили на смену мышцам лесорубов и обычным инструментам. Именно для такой автоматизации, в том числе, был образован Лесной институт в Красноярске — нынешний Сибирский государственный технологический университет. То, что сейчас кажется очевидным, тогда приходилось собирать буквально по крупицам, ведь достаточно сложно автоматизировать отрасль, где привычный стиль работы — сезонный крестьянский промысел с топором и двуручной пилой в арсенале, а из всей «техники» — повозка с лошадью. Моторные пилы, автомобильная техника и тракторы, станки, разделывающие и распиливающие лес, — все эти элементы той, первоначальной, автоматизации в свое время тоже были революционными.

К 1990-м годам лесная отрасль подошла в целом по-советски автоматизированной. И брендом этой автоматизации стали, конечно, крупнейшие отраслевые комбинаты, современные для своих лет предприятия, прежде всего, с точки зрения организации работы. То, что сейчас делается силами программ типа 1С (по сути, та же автоматизация на уровне бизнес-процессов), тогда осуществлялось путем сложнейших инженерных расчетов.

Так, целлюлозно-бумажные комбинаты в Усть-Илимске и Братске, а заодно и Байкальский, советские инженеры изначально создавали как единый комплекс, с жесткими хозяйственными связями предприятий. Например, все три комбината снабжались хлором только от одного производителя — специализированного цеха на Братском ЦБК. Оттуда ядовитый компонент доставлялся в Байкальск и Усть-Илимск. Там таких мощностей не было — для экономии. Хотя перевозка хлора на такие расстояния — заведомо невыгодное занятие в рыночной модели, к тому же опасное. Наконец, у трех этих комбинатов была единая структура поставок, которые консолидировались общей для всех предприятий службой.

Проще управлять

От автоматизации бизнес-процессов никуда не уйти и теперь. Собственно, это самый простой и действенный способ внедрения современных технологий, востребованный на больших предприятиях, созданных еще в советское время.

«Крупным предприятиям важно создать единую комплексную систему для управления разными видами ресурсов: материальных, финансовых, трудовых. У них есть специализированное программное обеспечение ERP класса «1С:Лесозавод». Несмотря на название, эта система может использоваться не только на лесозаводах, но даже на фанерных комбинатах, лесозаготовительных предприятиях, ЦБК, холдингах и многих других лесных предприятиях», — говорит директор внедренческой компании «Неосистемы Северо-Запад Лтд» Вячеслав Дураков.

Иногда такие проекты реализуются на уровне целого региона — например, когда власть решает провести кардинальную реформу по управлению лесами. В конце 2000-х такая реформа началась в Новосибирской области и совсем недавно была запущена в Томской.

В 2013 году в Томской области был создан департамент лесного хозяйства. Сейчас он управляет «Томсклесхозом». По словам губернатора Томской области Сергея Жвачкина, были также внесены изменения в региональное законодательство, что позволило существенно декриминализировать лесную отрасль. Кроме того, запущена автоматизированная информационная система, которая помогает более эффективно проводить рейды, отслеживая легальность происхождения любой партии древесины на месте.

Другое направление внедрения ИТ-решений: GPS-контроль FSC-мониторинг. По существу, это один из способов жесткого контроля в отрасли средствами современных технологий, поскольку известно, что существенная доля потерь здесь связана с уходом древесины «налево». По данным WWF, сегодня западные стандарты GPS-контроля продвижения леса по разным этапам производственного цикла применяются в десятке российских компаний, в Сибири в том числе. Так, их используют Косихинский и Налобихинский лесопильные заводы в Алтайском крае, Новоенисейский ЛХК в Красноярском крае. Приближается к «европейскому» стандарту ЛДК в Лесосибирске.

Еще одно западное изобретение — система FSC (принятая в Европе система получения лицензии на отслеживание древесины). По ней недавно проходил сертификацию Новоенисейский ЛХК. Правда, «автоматизация» здесь имеет существенный изъян: ничего из современных технологий в ней нет, хотя формально процессы и вправду оптимизированы.

Причина — специфические особенности местностей, где ведется заготовка, которые естественным образом защищают лес от нелегальных рубок. Все просто: в этих местах по берегу Ангары проходит лишь одна лесовозная дорога, других вариантов просто нет.

Поэтому ЛХК может себе позволить роскошь только помечать торцы бревен краской. Каждая лесосека имеет свой цвет. На складе легко понять, где было срублено каждое дерево. И складировать древесину в разные штабеля. Эта система помогает легко распределять партии товара в процессе дальнейшей транспортировки и контролировать работу уже на складах потребителей.

В целом же, уверены эксперты, отрасль не слишком жалует новинки любого рода. Причина — по старинке (читай: особо не оглядываясь на закон) работать по-прежнему много проще, хотя и все менее эффективнее.

«Лесопромышленная отрасль не относится к передовым, сверхприбылей здесь никто не получает. Больше того, многие компании продолжают работать на устаревшем оборудовании. Многие крупные предприятия находятся в предбанкротном состоянии или состоянии банкротства», — констатирует Вячеслав Дураков.

«Очень часто производители не ведут перспективного планирования, не задумываются о возможных изменениях тренда и переменах потребностей рынка. Продолжают заказывать станки и производственные решения, которые актуальны только в текущий момент времени. Потом тренд меняется, и заказчики сожалеют о своей недальновидности и о том, что отказались от установки определенных опций. Или встречается совершенно противоположная ситуация-крайность: выбираются все возможные и невозможные опции для производства всего на свете, даже если это никогда в будущем не пригодится. На выходе клиенты получают явно переоцененный проект и, как следствие, переизбыток инвестиций. К сожалению, таков российский подход к выстраиванию производства в большинстве случаев», — соглашается технический консультант SCM Group Engineering Дмитрий Гребенщиков.

С чистого листа

В этом смысле только создаваемым предприятиям повезло. Когда производство организуется с нуля, нет смысла устанавливать устаревшее оборудование. Ведь есть шанс сформировать действительно современный завод — сразу и на ближайшие 5-10 лет, не ограничиваясь ИТ-решениями или отдельными станками. Например, по-своему революционным было оснащение ООО «Каменский лесодеревообрабатывающий комплекс», входящее в холдинг «Алтайлес» Алтайского края, само предприятие находится в городе Камень-на-Оби. За миллиард рублей (общая стоимость проекта) здесь было установлено оборудование немецкой компании EWD.

По словам руководителя отдела логистики фирмы-изготовителя лесопильного оборудования Esterer WD (EWD) Манфреда Крамля, это был, пожалуй, самый сложный и необычный проект за все время его работы в профессии.

Дело даже не в том, что немецкое оборудование пришлось вести в грузовиках из Верхней Баварии в Алтайский край за шесть тысяч двести километров. Важнее то, что завод был полностью оснащен самым современным оборудованием. В этом смысле он оказался почти идеальным автоматизированным предприятием.

Еще одно аналогичное производство — «Томсклесдрев» в Томской области. Это было старое советское предприятие, основанное в 1970-х годах. К 1997 году, когда производственные мощности были приватизированы, от него осталось несколько ржавых гаражей и малярный цех, а также 140 миллиардов неденоминированных рублей долгов в бюджеты, не считая кредиторской задолженности перед целым рядом контрагентов и сотрудниками. К середине 2000-х силами новых собственников (председатель совета директоров «Томсклесдрева» — Михаил Начкебия) из старого малярного цеха получились автоматизированный завод по производству ДСП и мебельное производство. Например, полностью автоматизированная формовочная линия для производства ДСП обошлась компании в 2 миллиона евро, но позволила увеличить производство в полтора раза практически без дополнительных издержек.

В Красноярском крае яркий пример использования передовых технологий — «Приангарский лесоперерабатывающий комплекс». Предприятие с ежегодной проектной мощностью в триста тысяч кубометров пиломатериалов имеет 480 штатных сотрудников, работающих в три смены. Сравнительно мало для российских производств аналогичного масштаба. Причем системы производства проектировались с учетом современных технологий автоматизации. Так, для автоматизации процессов сортировки и упаковки готовой продукции, завод закупил дорогостоящую систему сканирования, которая определяет сорт пиломатериала. Если до этого клиент хотел купить четвертый и пятый сорт древесины, а потом пожелал приобрести пятый и второй, сортировщик приходилось перенастраивать на техусловия другого варианта сортировки. Теперь же достаточно задать машине параметры, и робот самостоятельно проконтролирует процесс.

Что это дает

В идеале автоматизация производится для оптимизации бизнеса — не больше и не меньше.

«На западе все детально взвешено и продумано. Там упор делают на максимальные параметры автоматизации, интеграцию системы управления производством в автоматизированные системы, наиболее полное совмещение функций персоналом и на уход от неквалифицированного труда. Предприятия закладывают разумные вариации, предусматривая возможные изменения рынка (товара к производству). И это позволяет им сохранять гибкость. Если рынок меняется, и имеющаяся техника не дает возможность выпускать востребованную продукцию, то производство частично передается на аутсорсинг или приобретается необходимое оборудование», — рассуждает Дмитрий Гребенщиков.

В результате российские промышленники постоянно удивляются тем же американским заводам, на которых работает всего несколько десятков человек. Двумя абзацами выше говорилось, что Приангарский ЛПК — один из самых эффективных в Сибири с точки зрения автоматизации. 480 человек здесь производят 300 тысяч кубометров готовой продукции. Возьмем для сравнения один из лесопильных заводов Пенсильвании (США).

357 тысяч кубометров доски здесь производится силами 23 рабочих и еще нескольких инженеров. Как говорится, почувствуйте разницу. Выработка на двух аналогичных заводах отличается даже не в разы, а кратно.

В чем секрет американцев? В классической и бескомпромиссной автоматизации. Так, линия подачи круглого леса снабжается сканерами. Они фиксируют все сведения о сырье: его размеры, кривизну, иные дефекты.

Система управления в автоматическом формате делает соответствующие операции, сортируя древесину и настраивая оборудование линии лесопиления. Сканеры установлены также на кромкообрезных и торцовочных линиях, где выдают данные, по которым задаются оптимальные ширина и длина обрезной доски. Оператор только ежеминутно следит за производственными процессами.

Дело не в профсоюзах

Что же мешает российским предприятиям немного отойти от того, чтобы измерять эффективность своей работы количеством людей, привлеченных на постоянную занятость из соседних сел и деревень? Самым простым ответом будет утверждение из разряда «социальной ответственности»: профсоюзы, власти, общественное мнение и т. д. Да, все эти субъекты отрасли действительно ведут свою игру, и цель ее ясна: повышение занятости населения и улучшение его положения. Их можно понять: за единственного в округе работодателя необходимо хвататься и стимулировать на более эффективную социальную работу. Особенно беспокоятся в тех регионах, которые сейчас переживают бум «лесной индустриализации» с его современными и эффективными автоматизированными заводами. Сокращение числа сотрудников на таких заводах воспринимается едва ли ни как преступление.

«Растущая модернизация производства снова ударила по профсоюзу», — возмущался недавно председатель Алтайской краевой общественной организации профсоюза работников лесных отраслей Валерий Наумкин.

По его словам, не так давно на Алтае было открыто два мощных завода по деревообработке — Каменский и Рубцовский ЛДК. Было поставлено современное оборудование, проведена масштабная автоматизация производства. В результате число рабочих мест в соседних лесных хозяйствах сократилось. Предприниматели предпочитают отвозить древесину на новые комбинаты вместо того, чтобы развивать переработку у себя, как делали это раньше. Это ведет к уменьшению числа рабочих мест, снижению налоговых отчислений и усилению социальной напряженности на этих территориях. Сокращается и количество членов профсоюза.

Однако на проблему можно посмотреть и с другой стороны: автоматизация производства будет стимулировать рабочих к самообразованию и повышению квалификации. Ведь допускать на работу к станкам, чья стоимость исчисляется миллионами долларов, кого попало не будут. Да, места на автоматизированных заводах достанутся не всем, но стимулы становиться квалифицированным специалистом неизбежно появятся.

Куда же отправятся остальные? Ответ будет неожиданным: работы хватит всем. Лесная отрасль испытывает дефицит не столько квалифицированных, сколько вообще каких-либо работоспособных кадров. По подсчетам СибГТУ, только на готовящиеся к реализации инвестпроекты в лесном хозяйстве Сибири открыто более двадцати четырех тысяч вакансий, в том числе более пяти тысяч — руководителей и инженеров. И больше восемнадцати тысяч — рабочих.

К 2020 году в Сибири, при благоприятном раскладе, ожидается рост числа работающих на 148%. Нехватка квалифицированных кадров достигнет уровня в шестьдесят тысяч человек.

К тому же, сейчас в сибирской лесной отрасли не имеют соответствующего образования более 30% работающих. Все это — потенциал для развития независимо от того, будет ли на отраслевых предприятиях вестись автоматизация или нет. Поэтому профсоюзы могут быть спокойны: в реальности социальной напряженности из-за повышения эффективности предприятий за счет автоматизации не случится.

Более того, глубинные факторы, препятствующие масштабному внедрению в отрасль современных технологий, вообще находятся за рамками «социальной ответственности» бизнеса. Первый риск — высокая зависимость от импорта. Даже на рынке мобильной связи появился более или менее отечественный YotaPhone, но в лесной отрасли ничего такого нет.

«Она все больше напоминает ресурсные отрасли постколониальных экономик: структура производства и экспорта примитивизируется, теряются предпосылки для импортозамещения, растет зависимость от импортеров», — констатирует научный сотрудник Института региональных исследований и городского планирования Высшей школы экономики Илья Кузьминов.

Второй существенный риск — «синдром временщиков».

«У нас психология какая была, такая и осталась: Сибирь — это колония. Самое страшное: люди, живущие здесь в третьем поколении, хозяевами себя все равно не ощущают. Как приехали их отцы в 1930-е валить лес, так и они до сих пор валят. А что они завтра будут здесь делать — никто не знает», — уверен руководитель Алтае-Саянской региональной программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) Александр Бондарев.

Развитию этой психологии способствуют постоянно меняющиеся законы и подзаконные акты, чье появление, как правило, не способствует стабилизации ситуации. Особая роль у фактора безальтернативной аренды лесного фонда, само существование которой превращает лесопользователей во временщиков.

Поэтому для стимулирования автоматизации в лесной отрасли необходим вовсе не диалог с профсоюзами. Нужна уверенность в том, что у современных станков, устанавливаемых сегодня вкупе с инновационными ИТ-решениями, завтра будет работа.

Автор: Сергей Чернышов

Статья опубликована в журнале Лесной комплекс №1 2015

Нашли ошибку?

Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter

ru.freepik.com
Лесопродукция на продажу: переориентация экспорта или... Переориентация экспорта российской лесопродукции...
Читать онлайн
Новости
Оборудование NorthSaw поддерживает вектор автоматизации российских ЛПК

Оборудование NorthSaw поддерживает вектор автоматизации российских ЛПК

Тренд на механизацию и автоматизацию набирает обороты на предприятиях ЛПК нашей страны. Ещё недавно цель увеличения объёма производства при минимальном количестве персонала многим компаниям казалась недостижимой, особенно в условиях санкционных...

Читать далее...

Рынок

Выбор читателей

Подпишитесь на телеграм-канал "Лесной комплекс" Свернуть
в начало

Спасибо!

Теперь редакторы в курсе.