Путь профессионала: от вырубки леса к его защите

Отраслевые выставки — отличная возможность для личного общения с экспертами отрасли, и на первые посткарантинные мероприятия у нас были большие планы. Региональные площадки избытком экспонентов и гостей похвастаться не могли, и в основном это были «знакомые всё лица».

Однако SibWoodExpo всё же подарила нам новое знакомство, а «Эксподрев-2020» помог его закрепить. Для героя нашей публикации Олега Чистякова эти выставки стали первыми, в которых он принял участие в качестве экспонента, хотя в лесном хозяйстве Олег Геннадьевич далеко не новичок.

Много лет он работал в разных компаниях, выпускающих лесозаготовительную технику. Но в итоге разочаровался и в принципах, которых придерживается большинство производителей лесных машин, и в политике «лесовластителей», как называет Олег Геннадьевич руководящее звено отрасли.

Сегодня он, опытный специалист в области контроля и диагностики транспортных средств, кандидат технических наук, возглавляет российское отделение компании Forest Machines Wood Production, LLC, которая продвигает на российский рынок лесную технику зарубежных производителей.

Причём для самого Олега Чистякова важнее обеспечить отечественных лесопользователей современными технологиями и техникой, которые благодаря своей уникальной функциональности способны не только заготавливать лес, но и проводить весь комплекс работ по его восстановлению и защите максимально эффективно и с наименьшими затратами. Однако при всей кажущейся перспективности и актуальности этих направлений, задача оказалась не из лёгких.

— Олег Геннадьевич, Минлесхоз в этом году в своих официальных заявлениях сделал очень сильный акцент на защите лесов от пожаров — много говорят о мерах по их профилактике и тушению, радуются достижениям в этой сфере. Об этом шла речь на выставке в Братске, и на экспозиции в Красноярске был представлен стенд краевого Лесопожарного центра. Ваше мнение — действительно успехи столь заметны?

— Да, в большинстве регионов из-за погодных условий (дождей) в этом году пожаров было меньше. Следующий год может быть засушливым, и их снова станет больше. По сути, всё сводится к тому, что министерство и подведомственные ему организации не понимают или не хотят понимать, как должна строиться эта работа. Профилактические меры, а точнее полумеры, они возвели в высший ранг, но эта концепция не работает — значит, нужно её пересматривать.

Признаюсь, политика российского лесного ведомства в вопросе защиты лесов от пожаров меня настораживает. Взять хотя бы стенд Лесопожарного центра, который вы упомянули. Экспозиция довольно большая, но что там представлено? Старенький УАЗ — в простонародье «буханка», топоры, лопаты, ранцы… Это минимальный комплект оборудования, которое можно использовать для тушения очень маленьких очагов пожаров.

В глобальном смысле он никак не решает задач, которые стоят перед лесной отраслью в плане защиты от возгораний и борьбы с огненной стихией. Но это очень символично — год за годом чиновники пытаются решить масштабную проблему малыми силами и средствами. И год за годом у них это не получается. А не получается потому, что для решения любой проблемы необходимо понимать значение этого слова.

В широком смысле это сложный теоретический или практический вопрос, требующий тщательного изучения. А отсюда следует, что для досконального изучения проблем, связанных с лесными пожарами, специалистам Минлесхоза необходимо провести глубокий анализ уже существующих мер профилактики и тушения лесных пожаров.

Оценить их эффективность через призму современных противопожарных технологий, как отечественных, так и зарубежных, что в свою очередь позволит разработать концепцию комплексного решения проблемы лесных пожаров не на бумаге (в форме липовых отчётов), а на практике.

Для примера давайте рассмотрим ныне существующую концепцию Минлесхоза, которая сводится лишь к констатации фактов об уже существующих пожарах (площадях, регионах и пр.) и до боли обидным репортажам в средствах массовой информации о количестве людских ресурсов, задействованных для их локализации. Почему обидно? Посудите сами: когда с экранов телевизора нам говорят, что отряд в количестве 30 человек создал полосубарьер 15 км за четыре дня — есть о чём задуматься!

Ведь современные технологии позволяют использовать одну комбинированную машину с одним оператором, в самых сложных условиях она может создать такую полосу за 2 часа! Отсюда несложно подсчитать, во сколько обойдётся создание 100-километровой полосы по существующей концепции Минлесхоза, а самое главное, какое количество леса будет безвозвратно утеряно.

— Что, по-вашему, наиболее действенно — профилактические мероприятия по предотвращению пожаров либо эффективность тушения уже действующих пожаров?

— Это звенья одной цепи. Решение лесопожарной проблемы связано с решением целого ряда организационных и технических вопросов, и в первую очередь с проведением противопожарных и профилактических работ в плановом порядке, направленных на предупреждение возникновения, распространения и развития лесных пожаров. Профилактика важна, вопрос в том, как вести эту работу.

Одна из её важнейших составляющих — устранение предпосылок возникновения пожаров, в первую очередь тех, которые связаны с деятельностью человека. Все мы прекрасно знаем, как работают лесозаготовители, какой «бардак» оставляют после себя на делянках. В местах вырубок, будь то санитарные — сплошные или выборочные, будь то заготовка деловой древесины, всегда остаётся очень много мусора. А это идеальная среда для распространения лесного пожара. Как и сухостои, перестойные леса, которые у нас крайне неохотно вырубают — невыгодно.

Я своими глазами однажды видел, как произошло воспламенение двух усохших деревьев, которые ветер тёр друг о друга. Причём это случилось недалеко от лесозаготовительного участка, там, где располагалась жилая зона работников. Они сами свалили эти деревья и потушили.

Получается, мы тратим средства на профилактику, не разрешаем населению использовать лесные зоны в качестве мест отдыха, но при этом позволяем им массово гореть. Здесь много вопросов к арендаторам, которые занимаются заготовкой древесины, — к их деятельности предъявляют определённые требования, у них есть техника, с помощью которой они могут локализовать пожар и предотвратить его распространение хотя бы на тех участках, за которые они отвечают.

Те, кто ответственно относится к своей деятельности, в основном так и делают — организуют противопожарные полосы, чтобы отсечь огонь и не дать ему распространиться по участку. Но это всё же делается по принципу «главное — сохранить своё». А если пламя двинется дальше в лес, это уже им не интересно — «пусть горит, это не моя ответственность». Это в корне неправильный подход.

Естественно, нет у них и интереса к современным технологиям в этой области — зачем? Ни им, ни чиновникам это не нужно.
Как показывает опыт, в борьбе с лесными пожарами большое значение имеет фактор времени. От обнаружения возгорания до принятия решения по его ликвидации должно проходить минимальное время. При этом важнейшей задачей является организация и подготовка сил и средств пожаротушения. В настоящий момент говорить об эффективности тушения лесных пожаров бессмысленно, так как нет заинтересованности чиновников в решении всех вышеперечисленных задач.

Но самое главное, нет той ответственности, которую необходимо возложить на должностных лиц, за огромный ущерб от лесных пожаров. Вот, арестовали министра лесного хозяйства Красноярского края, будут судить главу лесного ведомства Иркутской области. Не за пожары, нет — за воровство и превышение должностных полномочий. Нет среди них альтруистов.

— А специализированные организации, которые, собственно, отвечают за тушение лесных пожаров, — разве им новые технологии не интересны?

— Выходит, что нет. Тот же Лесопожарный центр в Красноярске — я подходил к сотрудникам на выставке, рассказывал про современные машины, которые за рубежом уже давно и успешно используют в борьбе с огненной стихией. Они смотрят, слушают, говорят: «Да, это здорово. А сколько она стоит?». И когда слышат цену, отвечают, что слишком дорого.

Меня это поражает! У вас ежегодно сотни гектаров тайги выгорают на миллиарды рублей! Но нет, мы и дальше будем закупать топоры, лопаты и ранцы, будем задействовать авиацию. За рубежом тоже используют вертолёты при тушении лесных пожаров. Но они не сбрасывают воду на горящие деревья, а заправляют ею те самые машины, которые добираются до очагов возгорания и локализуют их.

Для сравнения: когда мы беседуем с российскими лесными пожарными и спрашиваем их про технику, они с восхищением рассказывают о том, что им выделили, например, 10 танков с отвалами. Но ведь необходимо понимать, что в лесу совершенно особые условия, и там нужно использовать специализированную технику, которая для работы в этих условиях разработана и продумана. Зачастую пожары в отдалённых территориях не могут остановить просто потому, что нет техники, которая может туда добраться.

Тушить с воздуха крайне сложно, а если пожар низовой, то вообще бессмысленно. И преимущество спецтехники как раз в том, что она может проехать к очагу возгорания по самой труднопроходимой местности, через ветровалы, и даже проложить лежнёвую дорогу для других машин. Так что нерешаемых проблем не существует, есть нежелание их решать. Основной девиз наших лесных пожарных, как и лесников вообще, — «что сгорит, то не сгниёт».

— А как же недостаток финансирования? Где взять средства на приобретение дорогой, как вы сами признаёте, спецтехники?

— Корень всех проблем в лесной отрасли — в отсутствии мотивации у её руководителей, а не в отсутствии средств. Когда в министерстве говорят, что нет денег на внедрение современных технологий, — это неправда. У них есть возможность подключить достаточно серьёзные рычаги. Например, задействовать тех же лесозаготовителей — обязать их переводить определённый процент от прибыли в специальный фонд, а оттуда уже распределять на закупку спецтехники.

И не только для тушения пожаров, но и для лесовосстановления. Мы уже говорили о том, что заготовители сами после себя порядок в лесу не наведут, им это не нужно. Но лесники, лесопатологи — они-то понимают, что после лесорубов там нужно убирать мусор, готовить почву, чтобы дать возможность расти и развиваться молодым деревьям. Власти говорят о создании питомников, выращивании сеянцев с закрытой корневой системой — это всё хорошо. Но прежде чем высаживать эти драгоценные сеянцы в почву, её нужно подготовить, потом ухаживать за ростками, иначе они просто погибнут.

А ведь у нас даже нет статистики, какой процент саженцев реально приживается и вырастает до спелого состояния. Потому что никому это не интересно. Важно отчитаться, сколько вырастили в питомниках и сколько высадили в землю. А что с ними происходит дальше? Когда я бываю на участках, где проведено искусственное лесовосстановление, то всегда обращаю внимание на приживаемость. Так вот, по моим наблюдениям, это максимум 15%, всё остальное погибает. А ведь в это направление сейчас государство вкладывает значительные средства.

Стоимость ущерба, наносимого лесам пожарами и недобросовестными лесопользователями, которые не убирают за собой порубочные остатки, не сохраняют подрост и молодняк, — многократно превышает стоимость современных машин, которые могут помочь в решении этих проблем. Но у нас всё лесное хозяйство направлено только на извлечение прибыли. Ведь не секрет, что самый популярный в России способ заготовки — сортиментный — одновременно и самый варварский. Он наиболее выгоден для заготовителя и для потребителя древесины, но губителен для самого леса.

Для справки

Оценить реальные масштабы природных пожаров с учётом действующей системы достаточно сложно — в России государственная статистика учитывает лишь пожары на землях лесного фонда. Но и эта информация не всегда соответствует действительности.

Так, специалисты Гринписа России выявили несоответствие между официальными данными о лесных пожарах в Забайкальском крае. Губернатор региона Александр Осипов на заседании коллегий прокуратур Забайкалья и Бурятии 28 октября озвучил, что на территории лесного фонда Забайкальского края с начала пожароопасного сезона этого года зарегистрировано 848 лесных пожаров на общей площади 349 000 га. В прошлом году, по его словам, было зафиксировано 938 лесных пожаров на площади 567 000 га.

Таким образом, можно сделать вывод, что площадь лесных пожаров в регионе в этом году снизилась в 1,6 раза (на 38%). Однако Гринпис утверждает, что в реальности дела обстоят далеко не так хорошо. Согласно данным Информационной системы дистанционного мониторинга Федерального агентства лесного хозяйства (ИСДМ-Рослесхоз), за период с 1 января по 28 октября 2019 года площадь, пройденная лесными пожарами в Забайкальском крае, составила 954 000 га, т. е. в 2,4 раза больше, чем озвучил губернатор.

А за аналогичный период 2020 года площадь, пройденная лесными пожарами в Забайкалье, насчитывает 847 000 га. Это, безусловно, меньше, чем в 2019-м, но не на 38%, а всего лишь на 11%.

Это далеко не первый случай, когда экологи ловят чиновников на «лесопожарной лжи». В докладе «Об охране окружающей среды Российской Федерации в 2018 году», опубликованном Минэкологии, указано, что площадь лесных пожаров в РФ за отчётный период составила 73 000 га. Однако согласно данным спутникового мониторинга Института космических исследований РАН, площадь погибших лесов — не менее 4,18 млн га.

В США, Канаде хлыстами заготавливают около 70% древесины, остальное — сортиментным, и то в основном не в природных лесах, а в возобновлённых, выращенных человеком. К тому же технология там другая: за сортиментовозом прогоняют чипер, после которого участок становится похож на площадку для гольфа — чистый и ухоженный.

Следом по нему проходит техника для лесовосстановления, которая готовит почву и высаживает сеянцы. Так что, повторюсь, способы есть. Слово за нашим министерством и правительством — научатся ли они, наконец, рационально тратить бюджетные средства?

— О лесозаготовительных машинах вы знаете очень много, почему решили сменить направление деятельности и переключились на защиту лесов?

— Это ведь взаимосвязанные направления. Если леса не восстанавливать, то скоро и рубить будет нечего. А для этого нужно использовать действительно надёжную, эффективную технику. У меня большой опыт в области контроля и диагностики транспортных средств. Начинал с ремонта легковых машин, прошёл путь от ученика автослесаря до мастера. Потом переключился на дорожную и строительную технику, затем на грузоподъёмную, а оттуда уже и до лесозаготовительной рукой подать.

Чем мне помог опыт работы ремонтником — я понял, что любую машину нужно рассматривать как единый механизм, а не растаскивать по отдельным узлам и агрегатам. Если мы вносим изменение только в определённый узел, то во взаимодействии с другими возникает момент дисбаланса, и это отражается на всём механизме. Практические навыки не отменяют необходимости теоретических знаний, поэтому я много учился — в Новосибирске, Санкт-Петербурге, посещал семинары в ведущих технических компаниях, таких как Bosch, Siemens, Delphi.

Уже работая с лесозаготовительными машинами, я понял, что эта техника не соответствует критериям инвестиционных планов. Она должна быть надёжной, а это понятие включает в себя ряд подкатегорий, таких как безотказность, долговечность, ремонтопригодность и сохраняемость. Так вот критериям долговечности и безотказности, к сожалению, современная лесозаготовительная техника не соответствует.

В понимании производителя «безотказность» — это когда есть огромное количество запчастей, которые заказчик в любой момент может приобрести и заменить вышедшие из строя детали. Но тогда получается, что пользователь, купив единицу техники, продолжает потом безостановочно платить производителю, чтобы эта техника работала. Плюс он платит за обслуживание — производителю или дилеру, не важно. Один выезд специалиста сервисного центра стоит от 50 тысяч рублей. И ещё не факт, что этот сотрудник сможет устранить проблему на месте.

Есть и другой подход. Например, можно наклеить на машину термоиндикаторные наклейки, которые мониторят техническое состояние узлов и агрегатов машины, изменением цвета показывая, если есть какая-то неисправность в их работе. Здесь не нужен специалист — по цвету наклейки любой может понять, в порядке машина или есть проблемы с определёнными функциями. Никакую неполадку уже не скроешь, она видна невооружённым глазом.

Конечно, это штучная продукция, у неё и цена соответствующая, и просто так её не купишь, как чайник в магазине, придётся подождать. Но потребители понимают такой подход. Это своего рода аналог автомобилей премиум-класса, лесные Bugatti или Lamborghini — их тоже ждут годами и платят миллионы, но это того стоит.

Беседовала Мария Кармакова