ЛПК России: как чувствует себя отрасль сегодня?

Третий год отрасль пытается удержаться на плаву в условиях санкций. Какие-то сегменты больше преуспели в этом, а какие-то остро нуждаются в мерах поддержки. Тем не менее на отраслевых мероприятиях различных уровней и форматов всё чаще звучат оптимистичные мысли. Конец года — это время подводить итоги, и мы решили остановиться на ключевых моментах и отметить как болевые точки, так и перспективы российского ЛПК. Буквально несколькими мазками накидаем общую картину отрасли.

Всё хорошо, а вы не знали?

Пожалуй, начнём с радужных красок и такого заявления экспертов: в отрасли всё замечательно! Неожиданно, правда? Но именно так заявил на прошедшем в октябре Петербургском международном лесопромышленном форуме руководитель Ассоциации «ЛЕСТЕХ» Александр Тамби.

«Как ни парадоксально, исходя из окружающего информационного шума, у большинства предприятий ЛПК пока всё отлично. Отмечу то, что в отрасли у нас очень большое количество организаций: 17 тыс. обрабатывающих, 3 тыс. занимаются производством бумаги и бумажных изделий, 12 тыс. и более — производством мебели, около 5 тысяч лесозаготовительных. И, принципиально важный момент, все они — частная собственность.

Мы должны понимать, что это частные деньги, инвестиции и бизнес, который саморегулируется, как-то пытается выжить, когда закручивают гайки со всех сторон. Это как минимум три разных лесопильных промышленности, в разных парадигмах и условиях работы. У нас есть публичные компании, о которых мы все знаем и постоянно слышим.

А о заводах с объёмом выручки больше чем 2,5 миллиарда мы вообще ничего не знаем. Они просто хорошо построили свой бизнес, эффективно работают и не просят мер поддержки. А есть примерно 200 предприятий, которые на каждом углу кричат, как им плохо. Они просят ПИПы, субсидирование, решить трудности с перевозками, помочь ещё каким-то образом. При этом остальные, и их большая часть, работают замечательно», — отметил он в своём докладе.

Чтобы лучше оценить ситуацию в ЛПК России, начальник отдела развития проектов лесопромышленного комплекса Министерства промышленности РФ Антон Сидоров предлагает обратиться к цифрам и отмечает, что есть сегменты, которым действительно удалось стабилизировать ситуацию.

По объёмам отгруженной продукции за 2023 год лесопромышленный комплекс занимает четвёртое место после металлургии, химии и стройматериалов. В первом квартале 2023 года произошло сокращение объёмов производства на 25% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

По результатам первого полугодия 2024 года промышленное производство превышало показатель 2023 года за этот же период. Производство выросло на 25%, потребление — на 23,2%, экспорт — на 31,2%, импорт — на 20%. Объёмы заготовки увеличились почти на 2% по сравнению с первым полугодием 2023 года, а экспорт за этот же период по понятным причинам сократился на 14,6%.

Лидирующие позиции по производству, согласно представленным данным, занимает мебельная промышленность. За ней следуют пиломатериалы, бумага, картон, целлюлоза.

«Доля внутреннего рынка в  объёме производительных продуктов увеличивается. Первое место у нас занимает мебель, 21,4%. Далее идут плиты, целлюлоза, бумага, пиломатериалы, фанера и пеллеты. Сегодня мы видим, что целлюлозно-бумажная промышленность является стабилизирующей отраслью для всего ЛПК. Самые быстрорастущие зарплаты, соответственно, высокая производительность труда по отношению к остальным подотраслям.

Объём инвестиций за первое полугодие увеличился на 4,5%, налоговых поступлений — на 21,5% и здесь стабильность показывает только ЦБП. Что касается выручки за три квартала всего ЛПК, то она увеличилась на 25,5%, прибыль тоже показала рост на 64,1%. Превалирующую роль здесь опять же играет целлюлозно-бумажная промышленность», — отмечает г-н Сидоров.

Помимо целлюлозников, хорошую адаптацию и даже рост внезапно показала мебельная промышленность. Производство мебели увеличилось с 17 до 21%, по данным Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России на август 2024 года. Объём производства побил исторический рекорд.

«Кто бы мне сказал 20 лет назад, что мебель станет номер 1 по  объёму производства в структуре ЛПК, я бы не поверил. Ещё 10 лет назад это казалось чем-то нереальным, но тем не менее это факт, мебель составляет 21,5% от общей структуры производства всех товаров ЛПК. В этом плане российский рынок никогда не зависел от европейского продукта, однако импорт из Европы продолжается.

Мы сейчас говорим не об оборудовании, станках и комплектующих, а именно о продукции. Речь идёт о рынке деревообработки и продуктов ЛПК. В этом плане мы не зависели от Европы. Для примера: если взять мебельный рынок, до 2022 года импортной мебели из Европы к нам поставляли столько же, сколько из Китая и других стран.

Сейчас импорт мебели из стран ЕС сократился более чем на 60%. Хотя он всё равно остаётся на достаточно высоком уровне. К слову, о доступности — рынок не закрылся насовсем. Важно отметить, что мебельщики не нуждались в таком шансе, так как они уже давно по всей товарной линейке и всему спектру ассортимента уверенно вытесняли импортную мебель со своего рынка. И санкции здесь совсем ни при чем.

Тем не менее мебельщики грамотно этим шансом воспользовались. Как пример, 2014 год был последним годом, когда импортной мебели было больше на российском рынке — 52%. И ежегодно этот показатель уменьшался. Так, в 2021 году цифра составляла 42%. И в 2023 году мы достигли 23% импортной мебели на российском рынке, — говорит генеральный директор АПМДПР Тимур Иртуганов, но сразу предупреждает, что это временная радость.

— Бьём все рекорды, это, конечно, хорошо. Но мы не можем расти бесконечно. Проблема в том, что ёмкость как внутреннего, так и открытого для нас внешнего рынка ограничена, особенно при темпах роста в 20-25 %. И здесь мы возвращаемся к вопросу поддержки государства».

На этом со светлыми пятнами в картине закончим. Ведь если бы в отрасли всё действительно было хорошо, то необходимость в других секциях форума отпала. Обсуждать снижение объёмов экспортных поставок, работу под санкционным давлением, кадровые проблемы, трудности с логистикой, а также импортозамещение оборудования и техники не нужно, расходимся, господа.

Добавим мрачных тонов

Г-н Иртуганов отмечает отнюдь не обнадёживающую тенденцию последних трёх лет в том, что касается плитных материалов.

«Располагая данными с 2021 по 2023 годы и подведя итоги 2024 г., который не изменил эту картину, констатируем, к сожалению, что доля всех плитных материалов, включая фанеру, в структуре ЛПК сократилась с 21 до 14%. Это продукт технологичный, глубокой переработки, мы потеряли экспортные рынки, и эта проблема, которую, опять же, не решить без участия государства.

И не только с экспортными рынками, но и себестоимостью продукции. Что такое древесные плиты и фанера? Это дерево и химия. Сейчас химия на внутреннем рынке растёт неконтролируемо, вот последний пример с фенолом. Он вырос за последние 1,5 года почти в три раза. В два раза поднялась цена на фенолосодержащие смолы, а это плюс 15% к себестоимости фанеры. И в этой сфере просто необходима господдержка», — делится он статистикой.

Действительно, особенное место в общей картине занимает государственная поддержка, которую просят лесопромышленники. По словам Антона Сидорова, главными мерами остаются транспортные субсидии и льготные займы ФРП. Для крупных инвестиционных проектов это КИПы и СПИК.

Все помнят, какой конфуз случился при распределении транспортной субсидии в этом году. А ведь лесопромышленники страны возлагают огромные надежды именно на эту меру, так как она даёт возможность получать субсидии, чтобы хоть частично компенсировать резко возросшие логистические расходы при переориентации рынков сбыта продукции.

Но в этом году большинство лесопромышленников не смогли воспользоваться поддержкой. Во-первых, из-за сокращения финансирования почти в два раза, с 8,5 до 4,8 млрд рублей, что повлекло и снижение лимита компенсации на одно предприятие с 500 до 300 млн рублей. По факту этих средств хватило лишь на 15 компаний страны.

«Власти обещали поддержку и предоставили её. Только транспортная субсидия, по слухам, закончилась за 60 секунд. Простите за грубость, но вышло как в анекдоте „кто первым встал, того и тапки”», — вспоминает Тимур Иртуганов.

После того как огромное количество бизнесменов остались за бортом, архангельские депутаты обратились к министру промышленности и торговли Российской Федерации Антону Алиханову с просьбой пересмотреть механизм распределения одной из важнейших мер для предприятий лесопромышленного комплекса.

«Процедура получения субсидии несовершенна и непрозрачна: ограничение лимита компенсации приводит к тому, что выделенные из бюджета средства быстро заканчиваются, а субсидии достаются тем, кто быстрее всех подал заявку. При таком подходе абсолютно не соблюдается принцип рациональности и справедливости распределения субсидий, что делает данную меру поддержки нерабочей», — возмущался несправедливыми условиями председатель комитета областного Собрания по лесопромышленному комплексу, сельскому хозяйству, природопользованию и экологии Александр Дятлов.

Он и его коллеги предложили пересмотреть механизм распределения транспортных субсидий —
пропорционально понесённым транспортным расходам вне зависимости от очерёдности подачи заявок. Кроме того, лесопромышленники считают, что необходимо увеличить объём финансовых средств на цели субсидирования транспортных затрат, а также лимит на одно предприятие для лесопромышленного комплекса с 300 до 500 млн рублей.

Следует отдать должное властям, мольбы отраслевиков были услышаны, на что в своём докладе обратил внимание г-н Сидоров, сообщив, что сейчас разрабатывают новый порядок распределения транспортных субсидий. Что изменится и станет ли поддержка доступной и эффективной, мы узнаем только в следующем году.

Сгущаем краски

Между тем работать на экспорт становится всё сложнее. Железнодорожные перевозки пиломатериалов за девять месяцев 2024 года снизились на 9% год к году, до 7,3 млн тонн, приводит свежие данные аналитический центр «ТрансЛес».

Несмотря на то, что крупнейшим зарубежным рынком для российских пиломатериалов в январе—сентябре оставался Китай, на который пришлось 76% отгрузок (5,3 млн тонн), до уровня прошлого года экспорт не дотянул 11%. Поставки круглого леса в эту страну также упали на четверть, до 0,9 млн тонн. Узбекистан и Иран тоже снизили закупки пиломатериалов из РФ на 18% (до 0,6 млн тонн) и 5%, до (0,33 млн тонн) соответственно. В то же время радует Япония, в которой спрос, напротив, вырос на 11%, до 0,2 млн тонн.

Что касается круглого леса, то за 9 месяцев 2024 года его поставки из России сократились на 18% год к году, до 1,2 млн тонн. Общий объём транспортировки этих лесных грузов, включая контейнерные перевозки, снизился на 3%, до 21,9 млн тонн. Эксперты связали подобную динамику в числе прочего с законодательным ограничением на вывоз древесного сырья.

По данным Рослесхоза, только страны ЕАЭС за этот период снизили объём вывоза круглого леса на 11%, что составляет 173 тыс. м3 необработанного материала. За 9 месяцев 2024 года в Армению вывезено 618,2 м3 кругляка, в Беларусь — 875,4 м3, в Казахстан — 167,5 тыс. м3, в Киргизию —
4,59 тыс. м3.

«Установленный Правительством России предельный объём страны ЕАЭС не исчерпали, более того, вывезли на 11% меньше. Это свидетельствует об эффективности принимаемых Правительством России мер по переработке древесины на территории страны», — отметил начальник Управления развития информационных систем и государственного лесного реестра Рослесхоза Пётр Микка.

С чем связана негативная статистика по экспортным перевозкам, все знают и говорили неоднократно, но проблема не решается до сих пор. Переориентация на Восток на деле обернулась железнодорожным коллапсом. Инфраструктурные ограничения в этом направлении привели к замедлению оборота вагонов и негативным последствиям для бизнесменов обеих сторон.
«На мой взгляд, основная проблема — низкая пропускная способность Восточного полигона железных дорог.

Многие станции, особенно на границе с Казахстаном и Китаем, перегружены. Бывает, что объявляют конвенции, которыми приостанавливается движение грузовых поездов. Из-за этого затягиваются сроки доставки продукции. Подвижного состава не хватает, отправляемые вагоны и платформы бросают в пути, и они долгое время не могут дойти до грузоотправителя или грузополучателя.

Всё это ведёт к росту издержек у предприятий», — объясняет ситуацию Александр Дятлов и отмечает, что такая напряжённая ситуация сохранялась в течение всего года для предприятий ЛПК Северо-Запада России.

Так, за 9 месяцев 2024 года по 548 заявкам от ООО ГК «УЛК», ЗАО «Лесозавод 25», АО «Архангельский ЦБК», АО «Онежский ЛДК» выделено только 313 контейнерных поездов, то есть немногим более половины (57%) от потребности. Особенно остро проблема согласования заявок стояла в летний период. Так, в августе из 85 заявленных поездов был согласован только 21 (или 25%). По словам г-на Дятлова, в конце августа — начале сентября ситуация резко ухудшилась, теперь значительная часть грузового парка, предназначенного для перевозок круглого леса, не едет совсем.

Директор по поставкам древесины и логистике группы компаний «ВЛП» Анатолий Щербаков рассказал, что его предприятие в этом году тоже испытало трудности даже с перевозками внутри страны. Сроки доставки грузов железнодорожным транспортом увеличились. Как отмечают лесопромышленники, доля отправок с превышением нормативного срока выросла в 5,8 раз, а простои подвижного состава в ожидании приёма железнодорожниками — в 11 раз и теперь растягиваются на двое суток.

Но самым больным местом стало общее увеличение затрат, которое, по подсчётам специалистов, выросло на 32%. Естественно, это сказалось на работе предприятий лесной отрасли. Управление логистикой теперь отнимает как финансовые, так и трудовые ресурсы. Кроме того, бизнес сталкивается с проблемами ограниченной ёмкости внутреннего рынка и низкой маржинальностью продукции.

При этом компании, предоставляющие подвижной состав в аренду, с начала года повысили плату на 25-30%, в некоторых случаях — более чем на 50%. Тарифы РЖД растут каждый год на 8-10%, а объёмы перевозок лесных грузов снижаются: за последние годы они уменьшились более чем на 20%. Но и это ещё не всё: в следующем году РЖД вновь планирует увеличить провозной тариф на 23%. Как говорится, готовьте денежки, товарищи бизнесмены.

Лесопромышленники просят оптимизировать работу РЖД, увеличить объёмы загрузки вагонов, рассмотреть возможности обеспечения сквозного жизненного цикла перевозки от заготовки сырья до поставки продукта конечному получателю, разработать комплексные цифровые решения для логистики. Ну, и, конечно, стабилизировать тарифы и пересмотреть субсидии.

«Российский экспортный центр субсидирует вывозку, фонд развития промышленности даёт дешёвые кредиты тем, кто громче всех плачет. В этом случае мы уходим от рыночной конкуренции, а приходим к государственным, собственно, субсидированным отдельным заводам, которые производят больше продукции и должны, по идее, расширять рынок. Но они производят ту же самую продукцию и увеличивают конкуренцию на внутреннем рынке, получая государственную поддержку», — считает г-н Тамби.

Вопреки мнению Александра Тамби, не только мелкие предприятия страдают от сегодняшних условий, в крупных холдингах тоже не почивают на лаврах. Плачевную ситуацию крупнейших предприятий Красноярского края, входящих в лесопромышленный холдинг Segezha Group, наглядно демонстрируют их финансовые показатели. Так, по итогам первого квартала 2024 года у «Сегежи» продолжилось падение выручки, чистый убыток составил 5,2 миллиарда рублей, а чистый долг вырос до 133,6 миллиарда рублей.

Как отмечают финансовые аналитики, если такие темпы падения сохранятся, то капитал группы может обнулиться уже в начале 2025 года.

Главная проблема «Сегежи» — сбыт лесной продукции, произведённой в Красноярском крае. После введения западных санкций основной и самый прибыльный для Лесосибирского ЛДК N° 1
рынок Европы полностью закрылся, а разворот на Восток оказался сопряжён всё теми же железнодорожными трудностями.

«После введения санкций 2022 года все ожидали быстрого разрешения ситуации и в 2023 году жили за счёт накопленного жирка, а сейчас все понимают, что позитивных перемен нет и непонятно, каким будет и 2025 год. Ясно, что рынок точно уже не вернётся, не станет таким, каким он был в части экспорта.

Если оперативно не принять меры, то в результате закрытия западных рынков сбыта и возникновения логистических ограничений вполне возможны масштабные банкротства и грядущий развал лесной отрасли целого региона», — высказывает опасения член Общественной палаты Красноярского края Павел Гудовский.

Особенно показательно сложности взаимоотношений с Поднебесной видны на примере с пеллетами. Segezha Group использует отходы древесного производства для создания этого биотоплива. Раньше холдинг продавал их большую часть в Европу. После 2022 года остался только рынок Южной Кореи. Руководство компании утверждает, что пеллеты экспортируют по себестоимости, так как это выгоднее, чем захоранивать опилки.

Серьёзно изменить ситуацию могло бы открытие китайского рынка для российского экспорта. Этот рынок потребляет в 40 раз больше пеллет, чем российский. Однако китайские власти под предлогом защиты окружающей среды запретили поставку древесного топлива из России ещё в 2020 году. В июне 2024 китайцы изъявили желание открыть двери для российской продукции, но в обмен на снятие запрета на вывоз из России необработанной древесины.

Перспективы или свет в конце тоннеля

Пессимистичные настроения многих коллег не разделяют аналитики «ТрансЛес», напротив, они видят предпосылки для роста в 2025 году. Поскольку правительство Китая принимает меры по стимулированию спроса на недвижимость, это может позитивно сказаться на спросе и поставках продукции российского ЛПК уже в следующем году.

Пока наиболее значимым и стабильным сегментом рынка сегодня являются внутренние перевозки. За 9 месяцев транспортировка необработанной древесины выросла на 2% и составила 12,6 млн тонн. Кроме того, отечественные экспортёры стараются искать новые рынки и сегменты применения лесоматериалов. В частности, существует спрос на высокопрочную фанеру в сегменте судостроения, например, в Южной Корее.

Одна из задач, которую ставит перед отраслью государство, — снижение зависимости от экспорта. Но, как реализовать такую цель, не совсем понятно, ведь лесная отрасль страны исторически была экспортно ориентированный. Внутренний рынок не такой объёмный, и отечественным производителям без выхода на экспорт будет крайне трудно конкурировать между собой.

«Сегодня практически 100% круглых лесоматериалов продают на внутреннем рынке. Прежде всего покупателями выступают крупнейшие целлюлозные и плитные заводы, в том числе и наши предприятия. Ранее только ГК „ВЛП” экспортировала около 550 тыс. м3 круглых лесоматериалов в Скандинавию. Теперь всё полностью продают в России. При этом объёмы в целом, конечно, снижены, — говорит гендиректор «ВЛП» Александр Шаньгин, но тут же признаёт, что рынок страны маленький и нужно осваивать новые направления.

—  Время идёт, и ситуация заставила нас осваивать новые рынки. Поэтому сейчас, помимо КНР, мы работаем с рынком Азиатско-Тихоокеанского региона, Средней Азии и Северной Африки. До сих пор продаём даже в Северную Америку. В части экспорта фанеры мы больше стали работать с рынком Ближнего Востока, Северной Африки, Юго-Восточной Азии, СНГ и внутренним рынком. Спрос на биотопливо, к сожалению, сейчас сконцентрирован только в Южной Корее.

На текущий момент в части экспорта пиломатериалов мы активно расширяем своё присутствие в Азии за пределами Китая, в том числе в Индии. Также рассматриваем в качестве перспективного направления практически для всех видов производимой продукции Ближний Восток: Ирак, ОАЭ, Саудовскую Аравию. В этих странах идут большие стройки, крупные инвестиционные вливания. В этом году активно ведём отгрузки в Ирак и в Японию, пытаемся нарастить объёмы. Традиционно мы туда немного продавали. Доля российского рынка в нашем портфеле пиломатериалов достигла 15%».

Однако поиск новых рынков связан с логистическими и финансовыми трудностями, отмечает директор по стратегии ИК «Финам» Ярослав Кабаков. Экспорт в Иран, например, идёт через транзитные схемы, что добавляет сложности в управлении поставками. Внутренний спрос на продукцию отрасли поддерживается за счёт активных программ жилищного строительства и ремонта, что стабилизирует потребление пиломатериалов на внутреннем рынке. Но, к сожалению, этого недостаточно, чтобы полностью компенсировать снижение экспорта.

Текст: Марина Каталакиди