Деревянное домостроение: технологии есть, нужна мотивация

К теме деревянного домостроения, как малоэтажного, так и высотного, в последнее время приковано пристальное внимание общественности. Особенно после февральского совещания правительства по развитию лесопромышленной отрасли, на котором президент страны призвал более широко применять технологии деревянного домостроения в целом, использовать типовые проекты зданий, в том числе в программе расселения аварийного жилья. Однако на Архитектурно-строительном форуме Сибири, который по традиции прошёл в Красноярске в марте параллельно с выставкой «Строительство и архитектура», о деревянных домах не говорили.

В центре внимания экспертов в этом году оказались кадровый вопрос, инновации в строительстве, а также развитие культуры строительного производства, системы независимой оценки квалификации и переход на ресурсно-индексный метод определения сметной стоимости строительства. Деревянное домостроение на выставке было представлено комплексным стендом Ассоциации деревянного домостроения.

Мы воспользовались случаем, чтобы обсудить с представителями организации перспективы развития индустриального деревянного домостроения, в том числе потенциал многоэтажного строительства с применением древесины, включая технологию CLT.

Наши собеседники: заместитель председателя совета Партнёрства Ассоциации деревянного домостроения Екатерина Фурман и директор Ассоциации деревянного домостроения по работе с регионами и PR Максим Молчанов.

— Предлагаю начать диалог с вопроса, который неизменно вызывает ажиотаж в наших соцсетях. Деревянные многоэтажки — насколько это перспективная история для России? Среди наших подписчиков в Telegram, «ВКонтакте» и других соцсетях всегда находятся те, кто крайне скептически оценивает перспективы многоэтажного строительства из древесины, считая, что «это больше для Европы».

М. М.: Важно прежде всего понять, что многоэтажное строительство не самоцель. У нас есть хороший ресурс для развития ИЖС, это показал 2021 год, когда объём введённого малоэтажного жилья превысил объёмы многоэтажного домостроения. Это подтверждает, что люди предпочитают жить в частных домах, а не в многоквартирных.

Если вернуться к деревянным многоэтажкам, то они есть во многих странах, и не только европейских. Самые выдающиеся из них: 18-этажные здания в Норвегии и Канаде, 24-этажный небоскрёб в Вене, — это, по большей части, имиджевые проекты. Их построили, чтобы показать максимальные возможности деревянного домостроения. При взгляде на здание в 18 этажей уже не возникает сомнений, что четырёх- или шестиэтажный дом из древесины точно можно построить.

В той же Канаде есть примеры массовой застройки деревянными жилыми домами высотой в 4-6 этажей. И для строительства таких зданий в России технологических препятствий сегодня нет. Были сложности с противопожарными нормами, но ещё в прошлом году была принята дорожная карта по развитию деревянного домостроения на период до 2024 года, которая предусматривает проведение целого комплекса научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, направленных на обеспечение пожарной безопасности объектов из деревянных конструкций. Это позволит снять ограничения и даст возможность строить дома от 6 этажей и выше с использованием технологий деревянного домостроения.

Так что строить высотки из древесины можно, а вот нужно ли — это следует решать, исходя из конкретного места застройки. Если мы говорим о городской черте, то с учётом максимально эффективного использования площади многоэтажное здание будет более экономически оправданно и востребованно.

Современные технологии многоэтажного строительства из древесины предполагают возведение зданий из блоков или панелей. Это своего рода конструктор, детали которого привозят в центр города, и из них собирают дом. Сами блоки изготавливают на заводе. Получается, меньше работ приходится выполнять на стройплощадке, меньше шума и мусора, строительство идёт быстрее.

Опыт Швеции показывает, что из древесных материалов можно не только строить новые дома, но и надстраивать уже существующие. Я сам жил в гостинице, которая изначально имела 6 этажей, а потом ещё 4 этажа достроили из деревянных панелей. Они достаточно лёгкие, поэтому фундамент, рассчитанный на 6 этажей, спокойно выдерживает и дополнительную надстройку.

В то же время есть зоны индивидуальной малоэтажной застройки, это совсем другая инфраструктура, другая философия — ближе к загородному жилью. Даже если дома построены в черте города, как правило, это окраинные территории. Там нет необходимости строить высотки, и это оптимальный вариант для тех, кто хочет жить не в многоквартирном доме, а в частном.

Е. Ф.: За границей распространено такое понятие, как «углеродный след» (совокупность всех выбросов парниковых газов, произведённых прямо и косвенно отдельным человеком — прим. ред.).

А древесина, как известно, поглощает углерод и хранит его долгие годы. Например, в Германии есть программа субсидирования застройщиков, которые используют древесные материалы. Размер субсидии определяется, исходя из того, какой объём древесины использован при строительстве и сколько углерода в нём «законсервировано». Европейцы хорошо умеют считать углеродный след, в России этому вопросу пока уделяется мало внимания, но экологическая повестка постепенно доходит и до нас.

— Ещё один вопрос, который часто возникает наряду с пожарной безопасностью, — устойчивость и долговечность домов из древесных материалов.

Е. Ф.: Важно понимать, что мы говорим в первую очередь о технологиях индустриального домостроения, об инженерной древесине. LVL-брус, плиты CLT и OSB, клеёный брус — это конструкционные материалы нового поколения, и странно было бы сравнивать здания из них с домами, сколоченными из обычных досок бригадами, которые не являются профессиональными строителями.

Наша ассоциация существует на протяжении 20 лет, и всё это время мы боремся со стереотипами, которых в сфере деревянного домостроения немало. Каждый новый вид стройматериала общественность встречает настороженно, и это понятно. Когда-то и к каркасному домостроению относились так же, как сегодня к CLT-панелям, а теперь многие выбирают именно каркасные дома. Такими домами застроена вся Финляндия, Швеция, и мы много ездили туда, изучали, как это сделано, и потом показывали и рассказывали об этом у нас.

Европейцы, в свою очередь, называют Россию «избушечной», потому что у нас долгое время была традиция строительства из массива древесины: брёвен, строганого бруса. Сегодня произошёл трансфер технологий, мы получили необходимую информацию о клеёной древесине, утеплителях, герметиках и применяем это на практике.

В то же время мы не преследуем цель убедить людей строить дома только из древесных материалов. Деревянное домостроение конкурирует с каменным, бетонным, кирпичным, есть и внутренняя конкуренция по древесным материалам и технологиями, это очень «живой» рынок. В сегодняшней ситуации у деревянного домостроения есть хороший стимул для развития — по сути, это единственная отрасль деревообработки, которая может поглотить те объёмы сырья, которые раньше шли на экспорт, а это около 5 млн кубометров. Такие объёмы не переработает ни мебельная отрасль, ни какая-то другая.

В лесных регионах есть возможность развивать деревянное домостроение, используя местные природные материалы, их не придётся везти через всю страну или покупать за границей, как, например, фасадные системы, которые у нас не производят. Домокомплекты из древесины можно изготавливать здесь, на месте, создавая локальные производства, используя местную рабочую силу и местное сырьё.

С этой точки зрения перспективными выглядят и многоэтажные дома, потому что они забирают больше кубатуры. Многоэтажное деревянное строительство — это один из способов поддержать лесопромышленную отрасль в данный момент.

— Вы поддерживаете связь с представителями отрасли в разных регионах. Можете ли оценить, как развивается деревянное домостроение в различных территориях? И как на общем фоне выглядит Сибирь?

М. М.: На данный момент лидируют Москва и Санкт-Петербург, Московская и Ленинградская области. Есть локальные истории на Алтае, в Сочи и Крыму, на Камчатке и Сахалине, связанные с развитием туристических кластеров.

Понятно, чем это обусловлено: в европейской части России нет такого разброса территорий, радиус загородной жизни — максимум 60 км, а не 200, как в регионах. Соответственно, когда строится загородное жильё, то инфраструктура до него «дотягивается», потому что она там более давняя и ею постоянно занимаются.

С другой стороны, в таких городах, как Челябинск, Иркутск, Братск, Красноярск, остро стоит вопрос экологии. Люди хотят жить за городом, подальше от промышленных объектов, но там отсутствует инфраструктура. Решение этого вопроса — задача не бизнеса, а местных властей. Мы готовы выходить с технологиями, с проектами, но инфраструктурное развитие территорий — вопрос очень масштабный и комплексный.

Е. Ф.: При этом в Сибири есть рост деревянного домостроения в сегменте инфраструктурного строительства. Например, в Красноярске построен крытый стадион «Енисей», кровля которого состоит из девяти 100-метровых арок из клеёной древесины. Уникальность этого проекта в том, что он был повторён в Иркутске (стадион «Байкал») и Кемерове (спорткомплекс «Кузбасс Арена»). Обычно такие объекты остаются в единственном числе, а этот опыт получил распространение. Ещё более массово строятся из клеёной древесины бассейны и аквапарки, такие объекты есть в нескольких регионах.

М. М.: Поэтому, если смотреть ретроспективно, то, по сравнению с тем, что было пару десятилетий назад, развитие, безусловно, есть. Другое дело, что по использованию лесного ресурса мы отстаём от Европы на те же 20 лет. Если сопоставить, сколько у нас заготавливается кубометров древесины и сколько домов или строительных конструкций мы производим, с показателями европейских стран, то становится понятно, что у нас очень большой нереализованный потенциал.

— Получается, что для развития индустриального деревянного строительства у нас сегодня есть технологии и сырьё, нормативная база тоже совершенствуется. Инфраструктурную проблему вы обозначили. А чего ещё не хватает, чтобы сделать деревянные дома максимально привлекательными и доступными для потребителей?

М. М.: Хотелось бы, конечно, добавить покупательской способности населению. Мы говорили о развитии деревянного домостроения в регионах, так вот туда нужно идти с ипотекой. Это направление уже получило развитие, в том числе при поддержке нашей ассоциации: правительство продлило действие программы льготного ипотечного кредитования. А на совещании 10 февраля глава государства призвал более активно развивать ипотечный инструмент.

Ещё одна хорошая инициатива в этом направлении — проект, реализованный Минстроем РФ и «ДОМ.РФ»: всероссийский конкурс на разработку типовых проектов индивидуальных и многоквартирных малоэтажных жилых домов, а также социально-культурных объектов с использованием деревянных конструкций.

Проекты, победившие в конкурсе, прошли экспертизу и сегодня представлены на сайте Минстроя России. Там есть вся необходимая проектно-сметная документация, как говорится, бери и строй. Следующий этап, чтобы этим ресурсом начали пользоваться.

Возвращаясь к вопросу: чего не хватает? Нужны стимулирующие меры, механизмы, чтобы эти проекты начали массово реализовывать. Например, была идея ввести квоты для возведения жилых и социально-культурных объектов в рамках госпрограмм, чтобы количество таких объектов с использованием деревянных конструкций было не менее 20%. Или то, о чём говорил президент: задействовать малоэтажные деревянные дома заводского изготовления в программе расселения аварийного жилья, прописать это в соответствующей госпрограмме. Тогда это будет работать.

Е. Ф.: Нельзя сказать, что развитию деревянного домостроения сегодня что-то мешает. Просто этот процесс растянут во времени и, по сути, не имеет какой-то финальной точки, когда мы можем сказать, что развитие завершилось. На него влияет множество факторов, и экономических, социальных: обеспеченность населения денежной массой, лоббирование интересов отдельных крупных игроков, доступность банковских инструментов и т. д. Ситуация меняется постоянно, а в последнее время изменения происходят очень активно во всём мире, и рынок меняется тоже, это нормально, поэтому наша работа не прекращается.

М. М.: Вернусь к теме нормативной базы: в прошлом году была утверждена дорожная карта по развитию стандартизированных деревянных конструкций — этот сегмент в России практически не развит. Например, у нас полностью отсутствует рынок несущей конструкционной балки. В Европе все знают BSH — клеёную многослойную несущую балку, есть чётко регламентированные характеристики, как у пиломатериалов.

У нас же это отсутствует напрочь. В результате архитекторы и конструкторы не знают, какие сечения закладывать в своих проектах. Они что-то сами придумывают, потом приходят к производителю, а тот говорит: «Я вам такое не сделаю» или «Это будет спецнапил, ждать придётся два месяца». И конструктор меняет проект, потому что нужного изделия нет.

Отсутствует синхронизация между конструкторами и производителями стройматериалов, и в результате проигрывают все. В Европе в сезон низкого спроса предприятие может изготавливать такой стандартный материал, пополняя склад. И оно точно знает, что с началом строительного сезона вся эта продукция будет раскуплена. В результате производственные мощности равномерно распределяются в течение года. Российские заводы вынуждены зачастую следовать за этой сезонностью, потому что они зависят от индивидуальных запросов заказчиков. И если мы хотим те самые 5 млн кубометров древесины, которые раньше экспортировали, перерабатывать для внутреннего рынка, то нужно эту проблему синхронизации решать.

Е. Ф.: Ещё одна задача власти — популяризация деревянного домостроения. В начале беседы мы говорили о предубеждениях к технологиям, их надёжности и безопасности. Члены нашей ассоциации работают над тем, чтобы развенчивать мифы и стереотипы, связанные с этой отраслью. Но наших усилий, конечно, недостаточно. Нужно доносить информацию через СМИ, проводить работу в профильных вузах, выполнять научные исследования о влиянии древесных материалов на здоровье человека, продолжительность жизни, скорость восстановления после операций и т. д.

В Европе, США такие исследования проводят, и в России они тоже нужны, чтобы люди понимали, в чём ценность деревянных домов, построенных из качественных материалов с соблюдением технологий. Но для этого нужен другой объём финансирования, не уровня ассоциации, а государственного уровня. Решить эту проблему могло бы принятие программы федерального значения по популяризации деревянного домостроения. Такие программы действуют в Австрии, Франции, Финляндии и дают хорошие результаты.

Беседовала Мария Кармакова