Оправдаются ли надежды на лесоклиматические проекты?

К 2060 году Россия должна стать углеродно нейтральной страной. Это означает, что выбросы должны сравняться с поглощением парниковых газов. Для достижения поставленной цели в начале текущего года в первом чтении депутаты Госдумы РФ одобрили поправки в Лесной кодекс, регулирующие создание лесоклиматических проектов. Разбираемся, какую пользу они могут принести и как скоро мы будем жить в благоприятном климате.

Новое понятие

Для начала вспомним простую истину, которую нам говорили ещё в школе. Леса — одно из важнейших хранилищ углерода на нашей планете. При их вырубке в целях освобождения площадей для сельского хозяйства или инфраструктуры в атмосферу выбрасывается огромное количество углекислого газа и других парниковых газов, что является одним из факторов изменения климата.

С каждым годом власти всё больше беспокоятся о состоянии зелёных насаждений и регулярно пытаются повысить качество лесоуправления и снизить уязвимость к изменению климата. Очередная мера в этой области в нашей стране теперь обозначена, как «лесоклиматические проекты». 19 февраля 2024 года на заседании комиссии Правительства по законопроектной деятельности был одобрен документ о введении нового понятия в Лесной кодекс.

Проект поправок, разработанный Минприроды, регулирует создание в России лесоклиматических проектов, которые призваны увеличить способность лесов поглощать парниковые газы и помочь стране стать углеродно нейтральной к 2060 году. Если говорить более понятным языком, то новое определение включает в себя ряд мероприятий, направленных на то, чтобы увеличить поглощение или предотвратить выбросы парниковых газов лесами. Сюда может входить, например, охрана лесов от пожаров и вредителей, воспроизводство лесов и лесоразведение.

Предполагается, что закон о лесоклиматических проектах вступит в силу с 2025 года. Но обязательным для всех предприятий он не станет, реализация будет осуществляться на добровольных началах. Для этого исполнителю потребуется заключить соглашение с федеральным ведомством, осуществляющим федеральный государственный лесной контроль (надзор), — Рослесхозом. Исполнитель может за свой счёт привлекать к реализации проекта другие организации, в том числе государственные и муниципальные учреждения.

Не реже чем раз в пять лет он должен будет представлять результаты мониторинга параметров реализации проекта. В противном случае соглашение может быть расторгнуто в одностороннем порядке. Согласно положениям решения 26-й Конференции сторон Рамочной конвенции ООН по изменению климата в 2021 г., срок реализации лесоклиматического проекта может достигать 15 лет с возможностью продления до двух раз.

Весь мир ищет способы снизить влияние климатических изменений на планету. Во время своего выступления на ХV Международном форуме «Экология», прошедшем в начале июня 2024 года, заместитель руководителя Рослесхоза Александр Панфилов отметил, что ещё совсем недавно в России не существовало механизма реализации подобных проектов на территориях госсобственности или участках, не входящих в лесной фонд и с различным правовым статусом.

Однако Рослесхоз и Минприроды подготовили закон, включающий упрощённый доступ в лес потенциальным исполнителям климатических проектов и проведение ими специальных мер. Госдума утвердила его в первом чтении 21 мая 2024 года, таким образом дав возможность осуществлять проекты как на арендованных территориях, так и вне их границ.

Углерод превращается в деньги

Результат лесоклиматических проектов оценивается в углеродных единицах. Из определения углеродной единицы следует, что это верифицированный результат реализации климатического проекта, выраженный в массе парниковых газов, эквивалентной одной тонне углекислого газа. Российский реестр УЕ начал работать с 1 сентября 2022 года. Его оператором выступает АО «Контур».

В реестре содержится информация о реализуемых в России климатических проектах и выпущенных ими углеродных единицах. На март 2024 года в нём числится 19 климатических проектов, из них два — лесоклиматические: в Сахалинской области и Красноярском крае.

Как заявляли в Минэкономразвития в прошлом году, в России уже создана система добровольных климатических проектов и обращения углеродных единиц. Ссылаясь на доклад ведомства, подготовленный к заседанию его общественного совета, РБК приводит такие данные: средняя стоимость углеродной единицы по сделкам 2023 года составила 850 руб., а всего к концу 2023 года выпущено более 87,5 тыс. углеродных единиц.

Как раз в этом эксперт по лесам, устойчивому лесному хозяйству и пожарам в проекте «Земля касается каждого» Алексей Ярошенко, видит существенный недостаток. Лесоклиматические проекты, по его словам, коммерческие по своей сути. Углеродными единицами можно торговать, как картошкой. Например, есть организация, которая занимается сохранением и воспроизводством лесов и делает это качественно.

Благодаря её работе выбросы парниковых газов сокращаются. Такая организация генерирует углеродные единицы, но не поглощает их. Другие организации могут выкупить эти углеродные единицы и зачесть их себе. Так они якобы могут внести вклад в экологическую работу, даже если в действительности количество вредных выбросов на их предприятиях не сократилось.

Любопытно, что при возможности заработать в нашей стране не так много предприятий, реализующих подобные проекты. Весной этого года на деловом завтраке Российского партнёрства за сохранение климата обсудили перспективы методологического обеспечения лесоклиматических проектов России.

Директор департамента по внешним связям МКПАО «ЭН+ Груп» Ольга Санарова отметила, что, несмотря на сложности реализации природно-климатических проектов, их в мире зарегистрировано уже около 700, при этом 90% из них связаны с лесными экосистемами. В России же, как упоминалось выше, регистрацию прошли пока только два лесных климатических проекта.

Одним из пилотных стал карбоновый полигон на Сахалине в ООО «Ванинский центр лесоводства». Там на площади более 18 тыс. га планируется высадить растения, которые будут поглощать парниковые газы. В сентябре 2023 года информация об этом проекте была внесена в реестр углеродных единиц.

Таким образом, он стал первым подобным проектом, прошедшим ратификацию. И в ближайшем будущем власти ожидают быстрый рост числа подобных инициатив.

Профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким считает: несмотря на то, что многие связанные с лесами проекты демонстрируют высокий потенциал улавливания углерода, международная практика свидетельствует, что из них крайне трудно извлечь выгоду.

Всё дело в долгосрочности данных проектов, которая определяет продолжительное время до получения доходов от продажи углеродных кредитов. По его словам, сложность верификации и администрирования проектов определяет их минимально необходимый масштаб: так, согласно оценкам, данные проекты наиболее целесообразно реализовывать на площадях от 10 тыс. га.

В соответствии с Парижским соглашением, принятым на 21-й Конференции Сторон РКИК ООН (COP21), некоторые страны взяли на себя серьёзные обязательства в рамках национальных планов действий по климату (так называемые NDC, или национальные вклады). Они предполагают адаптационные меры и сокращение выбросов парниковых газов, связанных с вырубкой и деградацией лесов, изменением характера землепользования и ведением сельского хозяйства.

Первый в России лесной климатический проект в условиях Парижского соглашения в Красноярском крае осуществляет компания «РУСАЛ». Он направлен на авиационную охрану лесов на территории Красноярского края от пожаров. Проект включает в себя подготовку персонала, мониторинг лесов силами малой авиации, предотвращение и тушение лесных пожаров. Он реализуется на площади более 500 тыс. га Нижне-Енисейского лесничества — одном из наиболее пожароопасных районов края. Сроки реализации проекта — с 2019 по 2033 год.

Директор по устойчивому развитию «РУСАЛа», член исполнительного комитета (правления) Елена Мякотникова отметила, что компания начала реализацию проекта ещё в 2019 году, ориентируясь на климатический потенциал региона ответственности. Так, в Красноярском крае колоссальная площадь лесов, естественных поглотителей и накопителей парниковых газов (ПГ), насчитывающая более 150 млн га.

Причём почти все земли лесного фонда края относятся к зоне лесоавиационных работ, а свыше 40% от общей площади лесов края — это наиболее опасные в пожарном отношении лесные участки. В качестве барьера реализации проекта эксперт отметила, что первые национальные методологии реализации лесных климатических проектов, разработанные ФГБУ «Институт глобального климата и экологии им. академика Ю. А. Израэля», появились лишь в 2023 году.

Компания разрабатывала методологию лесного климатического проекта собственными силами, ориентируясь на новые национальные методологии и учитывая ведущие международные практики и рекомендации.

В чём сложности?

Алексей Ярошенко отмечает, что мировые надежды, которые возлагались на лесоклиматические проекты, то есть многократное увеличение поглощения парниковых газов, во многом уже не оправдались и даже омрачились скандалами. Чтобы посчитать, сколько углеродных единиц принесёт проект, рассчитываются два варианта развития поглощения и выбросов: базовый и проектный.

Базовый вариант учитывает, что будет происходить без климатического проекта, а проектный — что произойдёт после его реализации. Разница между двумя вариантами и составляет дополнительное поглощение или предотвращение выбросов, на её основе формируются углеродные единицы.

Посчитать оба варианта довольно сложно, и оценивать нужно не только развитие ситуации внутри конкретного участка леса, но и то, как проект повлияет на окружающие леса (например, если рубки будут просто перенесены на другие лесные участки, а их общий объём не поменяется, очевидно, что на общее поглощение углекислого газа это практически никак не повлияет).

Эти сложности с подсчётами создают широкий простор для подгонки данных под желаемые результаты. Такие случаи время от времени вскрываются, что ставит под сомнение глобальную репутацию лесоклиматических проектов. В России пока подобных инцидентов не было, но проблем с реализацией вскрылась масса.

По мнению партнёра ООО «Кэпт Налоги и Консультирование» Владимира Лукина, барьером на пути к реализации потенциала таких проектов может стать постоянная необходимость уточнения и актуализации существующих методологий, а также необходимость совершенствования методов мониторинга состояния естественных экосистем.

Кроме того, среди проблемных моментов лесоклиматических проектов Михаил Аким называет недостаточную подготовку людей, работающих в сфере верификации, посадку лесов на болотах и в других не предназначенных для этого местах, а также серьезное влияние потепления на состояние лесов, в частности в Сибири.

«Задача сокращения лесных пожаров крайне важна, но предполагаемое сокращение выбросов от лесных пожаров потребует громадных капиталовложений», — говорит профессор.

Очень большой проблемой для лесоклиматических проектов, по мнению Алексея Ярошенко, является катастрофическая нестабильность нашего лесного законодательства и системы управления лесами. Лесоклиматические проекты — одни из самых долговременных в лесном комплексе: например, красноярский рассчитан на 14 лет, а сахалинский — на 79. Чтобы реализовать деятельность, рассчитанную на такой большой срок, надо быть уверенным, что хотя бы основные положения лесного законодательства в течение этого времени не изменятся.

«Поправки в Лесной кодекс вносятся в среднем по четыре раза в год. С учётом изменений смежных законов и подзаконных актов наше лесное законодательство меняется едва ли не еженедельно. Конечно, не все эти поправки затрагивают лесоклиматические проекты, но они создают во всём лесном хозяйстве атмосферу вечной неопределённости и неуверенности в завтрашнем дне, и это точно проблема для любых долгосрочных проектов», — считает эксперт.

Директор Института глобального климата и экологии им. академика Ю. А. Израэля Анна Романовская считает, что климатические проекты, в том числе лесоклиматические, вряд ли смогут внести заметный вклад в достижение заявленных в стратегии целей по сокращению выбросов парниковых газов (за счёт увеличения поглощения).

По её мнению, климатические проекты призваны отрабатывать новые технологии, новые подходы в области низкоуглеродного развития, но их масштабирование должно происходить уже не в виде проектов, а в виде новых нормативов и стандартов на уровне государственного управления.

Г-жа Романовская уточняет, что отрасль, несомненно, необходимо развивать, но не столько количественно, сколько качественно. При этом важно чётко понимать цель всего действа в рамках климатической повестки. Специалист считает, что требования к реализации климатических проектов в экосистемах должны быть высокими.

«Только масштабные действия, государственные программы по переходу на устойчивое землепользование в области сельского и лесного хозяйства, в том числе направленные на смену экстенсивного вида хозяйствования на интенсивный, позволят достичь целей, заявленных в стратегии», — уверена она.

Среди барьеров реализации лесных климатических проектов г-жа Романовская, как и многие коллеги, отметила высокую стоимость и долгосрочность их реализации, отсутствие прозрачности, а также отсутствие экспертного органа при национальном реестре углеродных единиц.
С ней согласен и г-н Ярошенко, называя невозможность перепроверить данные существенным минусом.

В реестре углеродных единиц нет ни карт, ни схем территорий, вовлечённых в проекты, ни детального описания того, что конкретно планируется делать, ни подробных методик и самих расчётов увеличения поглощающей способности или предотвращения выбросов. Пока независимым наблюдателям предлагается просто поверить: сахалинский лесоклиматический проект даст 1,5 миллиона углеродных единиц, красноярский — 5 миллионов.

Говоря о непрозрачности данных, следует отметить, что с 1 июня 2024 года расширены требования к объёму раскрываемой информации. Первыми снова стали представители компании «РУСАЛ», предоставившие в начале июня проектную документацию и информацию о валидации двух новых технологических проектов.

Проектами, которые пополнили реестр по новым правилам, стали инициативы компании по повышению энергоэффективности Красногорской ТЭЦ Уральского алюминиевого завода при производстве теплоэнергии и при подготовке сырой воды. Проекты реализуют в глинозёмном сегменте алюминиевой компании — самом сложном для сокращения выбросов участке производства. Ожидаемый эффект снижения выбросов за весь срок реализации проектов, рассчитанных на 14 и 10 лет, составит около 1 млн т СО2-эквивалента.

«Глинозёмный дивизион „РУСАЛа” с 2021 года реализует масштабную программу по мониторингу возможных мероприятий по снижению СО2, на основе которых и были оформлены первые технологические климатические проекты. В работу активно вовлечены непосредственно коллективы производственных предприятий и руководство дивизиона. Именно сотрудники производств выступают с соответствующими инициативами, а наиболее успешные практики тиражируются на другие предприятия.

Важно, что мероприятия по снижению СО2 не только позволяют сократить выбросы парниковых газов, но также оказывают положительное влияние на экологию, способствуя снижению выбросов загрязняющих веществ», — прокомментировала инициативу компании Елена Мякотникова.

Весной этого года представители «Роснефти» заявили о завершении подготовительного этапа лесоклиматического проекта в Красноярском крае. Ожидаемый эффект — увеличение поглощения парниковых газов в объёме 10 млн тонн СО2-эквивалента за период реализации проекта.

В компании подчёркивают, что комплексный лесоклиматический проект — это не просто высадка саженцев, а масштабная работа по созданию и развитию нового направления экосистемных услуг. Уже формируются новые сферы деятельности: от всесторонних научных исследований до разработки правовых основ, методологий реализации и оценки лесоклиматических проектов. Отметим, что «Роснефть» принимала активное участие в разработке изменений в отраслевое законодательство для создания правовых условий для реализации лесоклиматических проектов в России на системной основе.

В масштабах страны количество лесоклиматических проектов, конечно, мало, а, учитывая недоработки системы мониторинга и прочие тормозящие факторы, мечта об идеальном климате в ближайшем будущем может и не сбыться.

«Даже если всё пойдёт по плану, что маловероятно, за весь период реализации существующие проекты обеспечат дополнительное поглощение только 6,5 млн тонн CO2-эквивалента. Для сравнения: стратегия низкоуглеродного развития предполагает рост поглощения с 535 млн тонн в 2019 году до 1200 млн тонн в 2050 году. Чтобы обеспечить такой рост за счёт лесоклиматических проектов, их нужны сотни», — подчёркивает г-н Ярошенко.

Перспективы

Самое перспективное направление развития лесоклиматических проектов связано с лесоразведением и сохранением лесов на бывших землях сельскохозяйственного назначения. Алексей Ярошенко считает, что леса на таких землях дают множественный эффект — не только берегут климат, но и создают более благоприятную среду для жизни людей, снижают уровень пожарной опасности, дают жителям деревень и посёлков дополнительную работу и повышают эффективность сельского хозяйства.

Михаил Аким приводит оценки руководителя Центра ответственного природопользования Института географии РАН Евгения Шварца, которые говорят о невозможности достичь увеличения поглощения на 665 млн т СО2 без кардинального изменения практик лесного хозяйства. Так, лесопосадки на заброшенных сельхозугодьях способны увеличить поглощение на дополнительные 100–150 млн т СО2, а сокращение площади лесных пожаров на 50% по сравнению с 2021 годом даст сокращение выбросов примерно на 130–140 млн т.

Только пока закон запрещает реализацию лесных проектов на заброшенных сельхозземлях. Г-н Ярошенко говорит, что от того, насколько быстро правительство осознает пагубность этого запрета и отменит его, зависит возможность выполнения большинства самых перспективных лесоклиматических проектов в стране.

«Площади этих лесов (даже по официальным данным) — около 45 млн га, в реальности же — 70-80 млн га или больше. Лесоразведение или даже придание правового статуса самовольно выросшим лесам на сельхозземлях — это самый очевидный, самый эффективный и легче всего поддающийся верификации тип лесоклиматических проектов», — отмечает он.

Эта мысль очевидна, не нова и недавно попала под прицел внимания Рослесинфорга.

«Эти леса обладают повышенной продуктивностью по депонированию углерода из-за особенностей почв и могут сильно отличаться от произрастающего рядом на обычных лесных почвах леса, который растёт на протяжении долгих лет. Сельскохозяйственные земли, заросшие лесом, пока не учитываются в национальной статистике поглощения парниковых газов. Новая методика размещения тестовых полигонов на них поможет решить этот вопрос», — отмечают в ведомстве.

Пока же специалисты заняты созданием в России площадок для изучения запасов углерода в почвах. До конца года в 30 регионах страны заложат 120 тестовых полигонов, расположенных на заброшенных сельхозугодьях. В 2023 году в рамках первого этапа создания сети тестовых полигонов в 19 регионах РФ также было создано 120 площадок.

Каждый такой полигон представляет собой участок площадью 400 га (2 на 2 км). На его территории специалисты закладывают круговые площадки для изучения надпочвенного покрова, подроста и подлеска, пней и валежника. Они исследуют санитарное состояние участка, измеряют высоту и диаметр растущих на нём деревьев, а также берут образцы почвы для определения содержания углерода.

Полученные в ходе анализа данные лягут в основу национального кадастра выбросов парниковых газов и объёмов их поглощения для международной климатической отчётности. До 2030 года ведомство намерено создать на территории страны более тысячи тестовых полигонов.

---

Текст: Марина Каталакиди