Сквозь призму опыта: эксперт делится видением положения дел в ЛПК

Весь прошлый год на связи с редакцией и нашими читателями был Анатолий Петров, член Совета при председателе Совета Федерации по вопросам агропромышленного комплекса и природопользования, доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

В преддверии значимой даты, 85-летия со дня рождения, которое Анатолий Павлович отметил 18 января, он поделился своим видением текущего положения дел в российском лесопромышленном комплексе и перспектив его развития.

— Анатолий Павлович, вы много лет посвятили работе в лесной отрасли. Чем был обусловлен интерес именно к этому сектору экономики?

— Выбор института «по интересу» ограничивала моя биография с временным проживанием на оккупированной в годы войны территории. Для меня, выпускника послевоенной сельской школы, лес был интересен тем, что он спасал нас, сельских жителей, от голода и холода. А по-настоящему осознанное внимание к лесной отрасли привила Лесотехническая академия, вернее, высококвалифицированные преподаватели, которые там работали.

— Степень доктора экономических наук вы получили, защитив диссертацию по теме «Экономика комплексного использования низкосортной древесины и древесных отходов». Какое практическое применение нашли ваши разработки? И насколько эффективно, на ваш взгляд, сегодня в отечественном ЛПК решается вопрос использования низкосортной древесины и древесных отходов?

— Докторскую диссертацию я защищал на волне экономических и структурных реформ 1960-х годов, когда приоритетом в развитии лесного сектора было избрано комплексное использование древесного сырья. Работа над диссертацией позволила создать экономический инструментарий, с помощью которого можно было выявить условия, когда использование низкосортного сырья эффективно, а когда нет.

Впервые в оценку эффективности был введён через цену спрос на конечную продукцию, производимую из низкосортного сырья. Методику утвердил Госплан РСФСР. Её применение позволило оставить за границей эффективности более 60% физических объёмов низкосортного сырья.

К сожалению, в известных мне проектах по использованию низкосортной древесины и отходов отсутствует должное внимание к экономике, её заменили администрированием. Я убеждён, что судьбу этого вида древесного сырья ещё долгое время будет решать платёжеспособный спрос на продукцию утилизации на внутреннем рынке с учётом конкуренции со стороны продуктов-заменителей недревесного происхождения (газ, пластик и т. п.).

— Вы много лет посвятили лесной науке. Как оцениваете её текущее состояние?

— Трудно подобрать эпитет, чтобы охарактеризовать состояние лесной науки в нашей стране. Косвенно оценку даёт «Стратегия развития лесного комплекса Российской Федерации до 2030 года», где зафиксирован объём финансирования лесной науки в сумме, равной 0,1% валового продукта, созданного лесными отраслями на переходе в третье десятилетие.

На сегодняшний день полностью разрушена лесопромышленная наука. По принципу домино это оказало негативное влияние на вузовскую науку и, соответственно, на качество лесного высшего образования. Не без стараний органов федеральной исполнительной власти, ответственных за управление лесами, удалось сохранить лесохозяйственную науку. В относительно благополучном состоянии находится академическая наука, ответственная за фундаментальные исследования.

Но самой трудновосполнимой потерей является исчезновение научных школ, которые когда-то были не только национальным достоянием, но и снискали международную известность. В этой системе были свои проблемы, в том числе бюрократические, но она работала. Научную школу можно сравнить с лесом: в нём должны расти не только молодые деревья, но и средневозрастные, и спелые, и перестойные, тогда формируется своя экосистема, сбалансированная и жизнеспособная.

То же самое происходит в научном сообществе, когда разновозрастные специалисты обмениваются мнениями и опытом, и происходит плавная смена поколений.
Надежд на скорое восстановление лесной науки у меня нет. Это тот случай, когда не помогут даже огромные денежные вливания.

Можно строить здания, покупать оборудование, но где взять учёных, как обеспечить преемственность поколений? Всё это утрачено, и планов по восстановлению этой системы на сегодня нет.

— В настоящее время отечественная лесная промышленность переживает один из острейших кризисов в её истории. Что подсказывает ваш опыт, по какому сценарию будет дальше развиваться отрасль?

— В любом случае, сценарий развития лесного сектора будет не тот, который задан «Стратегией развития лесного комплекса Российской Федерации до 2030 года», утверждённой Правительством РФ в феврале 2021 года. Этот документ устарел, поскольку он был создан, когда ситуация в отрасли была стабильной, но сегодня, в условиях снижения всех показателей, прописанные в нём подходы не работают.

Развитие лесного сектора нельзя обеспечить только администрированием, включая мобилизационные мероприятия. Нужно создавать новую стратегию, и ключевой вопрос, ответ на который она должна дать, — как жить после кризиса. Потому что любой кризис, каким бы сложным и затяжным он ни был, заканчивается, и уже сегодня нужно менять парадигму, чтобы понимать, как мы будем восстанавливать отрасль.

Помочь в этом может планирование, но не директивное, которое мы помним по советскому прошлому, а индикативное. На федеральном уровне сегодня никто не контролирует спрос, нет института или коллектива, который занимался бы этим вопросом, и в результате периодически мы сталкиваемся с дефицитом тех или иных товаров и услуг. Перейдя к рыночной экономике, мы слишком понадеялись на рынок, однако ни в США, ни в странах Европы от планирования не отказались.

При этом важно сохранить рыночные цены, их регулирование не должно стать задачей государства. Индикативное планирование с оценкой спроса и предложения и с сохранением рыночных цен позволит устранить турбулентность и хаос в принятии хозяйственных решений.
Ещё одним важным шагом должно стать создание на землях лесного фонда, не переданных в аренду, комплексных лесных предприятий.

Их аналогами могут стать советские лесхозы, при этом на законодательном уровне они должны быть лишены права надзирать за собой. Комплексные лесные предприятия заменят неэффективно работающие бюджетные и автономные учреждения субъектов Российской Федерации. Это значительно уменьшит нагрузку на бюджетную систему и повысит занятость местного населения.

— Один из самых обсуждаемых сегодня вопросов касается государственной поддержки лесного бизнеса. Как вы считаете, какие меры действительно помогли бы сейчас лесопромышленникам удержаться на плаву?

— Я вижу три варианта развития событий. Первый — самый простой: нужно меньше отбирать у бизнеса, то есть снижать налоговую нагрузку. Однако в текущих обстоятельствах это едва ли выполнимо. На период кризиса можно было бы отменить арендную плату за леса, а взамен обязать бизнес предъявлять готовую продукцию лесного хозяйства, то есть выращенный лес.

Как именно предприниматели будут его выращивать: с использованием саженцев или содействуя естественному лесовосстановлению, — в это государство вмешиваться не должно, главное, чтобы был результат.

В целом следует отметить, что аренда лесов — далеко не самый рациональный путь, о чём я уже писал в одной из публикаций в вашем издании. Ни в США, ни в Европе такого механизма нет. Были попытки пойти по этому пути в некоторых странах, например в Прибалтике в постсоветские годы, но от них отказались спустя несколько лет. Даже если обратиться к опыту нашего ближайшего соседа — Китая, там выбрали форму частного плантационного выращивания лесов.

И понятно, почему: когда лес сдаётся в аренду, право распоряжаться им получает временщик, которого не интересует дальнейшая судьба этого ресурса. Это равносильно тому, чтобы сдать квартиру арендатору и надеяться, что он будет добросовестно следить за её состоянием и даже сделает лучше, тогда как на практике зачастую происходит обратное.

Второй возможный путь, и я тоже об этом писал ранее, — взимать налоговую плату не за отведённый по договору аренды лес, а за фактически вырубленный. Сегодня объёмы лесозаготовки существенно снижаются во всех регионах, однако лесопромышленники продолжают платить за весь лес, взятый в аренду.

Если производить оплату по факту заготовки, то получится довольно большая сумма экономии. И этот путь не требует глобальных и сложных решений от государства. Что касается прямой финансовой поддержки участников отрасли, то здесь тоже есть варианты.

Казалось бы, самое простое, что мы уже проходили в кризис 2008 года, — наделить банки бюджетными деньгами, чтобы они могли выдавать бизнесу дешёвые кредиты. Тогда это спасло ситуацию, но в настоящий момент, учитывая текущий дефицит бюджета в размере 3 трлн рублей, маловероятно, что государство пойдёт на такой шаг.

Другой механизм вливания бюджетных денег в отрасль — оплата услуг, которые лесопромышленники могут выполнять в интересах государства. Арендаторы лесных участков могли бы принимать госзаказы с бюджетным финансированием на проведение мероприятий по обустройству лесных территорий, включая создание на них объектов социальной и производственной инфраструктуры, тех же лесных дорог, расчищать леса от ветровалов и горельников.

Эта мера позволила бы компенсировать выпадающие доходы при снижении объёмов заготовки древесины, повысить занятость и, по сути, стать инвестицией в развитие всей отрасли.

Беседовала Мария Кармакова