Центр защиты леса: насекомые-вредители и лесные пожары — звенья одной цепи

Лесные регионы Сибири уже не первый год страдают от нашествия шелкопряда. Пик борьбы с ним пришёлся на 2017-2018 годы, тогда санитарной обработке подверглось более 1,2 млн гектаров, по большей части на территории Красноярского края и Иркутской области.

Почти каждый год СМИ называют площади поражения и объёмы небывалыми и беспрецедентными. Однако директор Центра защиты леса Красноярского края Владимир Солдатов в своём выступлении на заседании Совета лесной отрасли, которое прошло в рамках выставки ExpoDrev Russia 2021, отметил, что с такой проблемой в регионе сталкивались и в советский период.

Сегодня проблема стоит особенно остро в связи с бушующими лесными пожарами: повреждённые насекомыми лесные насаждения являются фактором усугубления пожарной ситуации в лесах и лесных посёлках. Этому вопросу и был посвящён доклад главы Красноярского ЦЗЛ. Он отметил, что для региона она как никогда актуальна и касается, по меньшей мере, 70% арендаторов леса в регионе.

«После насекомых в лесу остаются одни дрова, которые очень хорошо горят. Сегодня только в лесном фонде Красноярского края накоплено более 200 млн кубометров сухих дров, и можно с уверенностью констатировать, что завтра они загорятся. Надеяться на то, что нас это минует, не стоит, потому что есть некие особенности формирования очагов шелкопряда. Поражённые этим вредителем деревья практически не падают на землю. Почему это важно? Если дерево упало, то с земли оно напитывает влагу и уже в меньшей степени представляет угрозу для возгорания. Однако в шелкопрядниках этого не происходит, деревья практически висят друг на друге.

В Енисейском лесничестве сибирским шелкопрядом поражено 887 000 гектаров. Причём около 30% этой территории — чистые кедровые насаждения. На сегодняшний день мы не можем срубить там ни одного повреждённого дерева. Причина в нашем кривом законодательстве, согласно которому кедр к рубке запрещён. Но ведь это уже не кедр, а сухие дрова. И если мы сегодня ничего с ним не сделаем, завтра разразится катастрофа.

Другой сибирский лесной вредитель — полиграф уссурийский. Сегодня около 90% наших лесопользователей столкнулись с ним, почти на каждой лесозаготовительной базе он есть. А на севере края уже второй год действуют огромные очаги серой лиственничной листовёртки. В этом году ею охвачено около 10 млн гектаров. Была вероятность, что вспышка уйдёт в Якутию, но пока эти насекомые не хотят покидать Красноярский край.

Что мы делаем в этой ситуации? Мониторим, наблюдаем, делаем выводы, не просим средств ни из федерального, ни из краевого бюджета, чтобы с этим явлением покончить. Но это пока. Серая лиственничная листовёртка «работает» в этих лесах одна, а если к ней присоединится сибирский шелкопряд, будет катастрофа.

Сейчас шелкопряда в енисейской тайге нет. Но после него туда пришли стволовые вредители — серый длинноусый усач, Monochamus из группы усачей, которые повреждают пихту, кедр, ель, сосну. Огромный запас стволовых насекомых — как камень, брошенный в воду: круги от него расходятся постепенно и очень долго. Ежегодно территория, занятая погибшими лесными насаждения, прирастает. В будущем это грозит деградацией лесосырьевой базы и катастрофическими лесными пожарами.

Поэтому первоочередная задача, на решении которой мы должны сосредоточить своё внимание, и Совет лесной отрасли в том числе, — разработка мер, которые позволят минимизировать будущие затраты и потери в лесном фонде, а возможно, и в социальной сфере. Девять лесных посёлков — это только те, которые зафиксированы официально, но все вы прекрасно знаете, что у нас есть такое явление, как староверчество.

Необходимо не допустить человеческих жертв. И первое, что нужно сделать, — обеспечить противопожарное обустройство лесов. Нужны ли эти затраты? Да, они крайне необходимы! Потушить шелкопрядник ещё никому не удавалось. Потому что, когда он горит, температура, по исследованиям профессора В.В. Фуряева, достигает 600° С. Ни один нормальный лётчик ни на самолёте АН-2, ни на вертолёте не полетит над горящим шелкопрядником.

Второе предложение — рассмотреть возможность глубокой переработки древесины после пожара. Ни один научный институт, ни академический, ни отраслевой, на сегодняшний день не предложил механизма утилизации этого сырья. Можно ли это сделать? Можно, за границей есть такие решения — древесину после пожаров используют в деревянном домостроении, перерабатывают в древесный уголь, щепу. Нужно подумать, как стимулировать исследовательские отраслевые институты, чтобы они нашли решения для переработки этого сырья.

Также хотел бы обратить внимание на проблему несвоевременного федерального финансирования. С 2015 года мы говорим о том, что выделяемых средств на своевременное тушение лесных пожаров не хватает. Мы не просим лишнего, но должен быть какой-то резервный федеральный фонд, без этого нам никак не обойтись», — подвёл итог Владимир Солдатов.