Бог создал землю, а люди — рекультивацию

Около 15% в территории страны находится в неудовлетворительном экологическом состоянии. Этот факт отмечает федеральная целевая программа «Охрана окружающей среды», разработанная правительством страны до 2020 года. А между прочим именно на этих 15% территориях живет 60% населения России.

Кредит здоровьем

«У нас сложилась парадоксальная ситуация — фактически отсутствуют правовые механизмы, которые позволяют компенсировать экологический вред от хозяйственной деятельности. Во многом, поэтому мы сталкиваемся с хроническим дефицитом средств на экологические программы. А предприятия практически не несут ответственность за ущерб окружающей среде. И не заинтересованы вкладывать деньги в природоохранные мероприятия».

В этой цитате президента страны Владимира Путина из обращения Федеральному собранию вся проблематика экологической ситуации в целом и рекультивации земель в частности.

Сегодня в России рекультивация регулируется двумя нормативными документами двадцатилетней давности: Постановлением правительства «О рекультивации земель» от 1994 года и Приказом Минприроды РФ «Об утверждении Основных положений о рекультивации земель» от 1995 года. Оба документа никак не регламентируют сроки проведения рекультивации и не определяют ответственности за не выполненные работы.

В другом Постановлении правительства «О государственном земельном контроле» органы федерального надзора должны контролировать рекультивацию уже после завершения разработки месторождения, но, как правило, на отработанном месторождении заниматься рекультивацией уже некому, да и денег уже нет. Предприятие банкротится, а земли остаются без какой-либо надежды на восстановление.

В самом угольном регионе страны — Кузбассе 20 лет назад разработали проект местного закона о рекультивации, где был прописан простой и эффективный механизм: получая лицензию на разработку поля, собственник должен внести целевые средства на рекультивацию на депозитный счет. Распоряжаться этими средствами могли муниципалитеты, на территории которых планирует работать разрез. Но вмешалось всесильное угольное лобби, и проект остался проектом. Угольщики используют прорехи в законодательстве, а жители Кузбасса своим здоровьем кредитуют угольный бизнес.

Миллион га на лунный пейзаж

Нельзя сказать, что предприятия совсем не платят за вред, который наносят окружающей среде, но размер этой платы ничтожно мал по сравнению с инвестициями, которые требуются на рекультивацию вздыбленной экскаваторами земли. Механизм зачета экологических платежей в счет выполненных мероприятий по рекультивации, не работает. Штрафы за нарушение несопоставимы с затратами на их устранение. И вот результат: тенденция ухудшения состояния земель наблюдается во всех субъектах. По данным Минприроды, площадь нарушенных земель за последнюю пятилетку выросла с 1000,3 тысяч га в 2010 году до 1057,8 тысяч га в 2014-м.

Многие из тех многочисленных лунных ландшафтов, что далеко не украшают собой малые города того же Кузбасса, тоже из этой серии. Еще прошлым летом здесь был богатый грибами лесок, а сегодня пылит разрез. Охотники сетуют: зверь уходит в Алтай и красноярскую тайгу. А города окружают лунные пейзажи. Быть может, из этого и научатся в будущем извлекать экономическую выгоду, показывая туристам за деньги: селфи на фоне такого пейзажа и вправду впечатляющее. Пока же реальные деньги приносит уголь, а города и поселки обрастают терриконами и отвалами.

По всей стране растут и площади городских свалок: за пять последних лет, по данным Минприроды, с 114,9 до 121,3 тысяч га. У этих загаженных земель уже другой хозяин — муниципалитеты. Доля твердых бытовых отходов (ТБО) на душу населения в нашей стране почти полтонны в год, а вот перерабатывается менее 40% промышленных и только каждая десятая тонна бытовых отходов.

Если не на совесть, то за деньги

Кто должен заняться рекультивацией отвалов, свалок и других попорченных земель? Ответ ясен: автора! Конечно, этим должны заниматься те, кто их создал — хозяева угольных шахт, разрезов, владельцы муниципальных свалок. Казалось бы, все ясно. Но в России нет специального федерального закона. Это, пожалуй, главная причина, почему рекультивация нарушенных земель не выполняется в полном объеме. Администрации субъектов отвечает перед населением за экологию региона, но сама рекультивация вне полномочий региональных властей.

По действующему законодательству, муниципалитеты не имеют права проводить экологическую экспертизу проектов рекультивации, контролировать деятельность добывающих предприятий, взыскивать с них штрафы за экологические нарушения. Эту функцию выполняет федеральный центр — Минприроды России через региональные управления Росприроднадзора. Такая модель контроля практически не работает. Следить за порядком должны местные и региональные органы власти вместе, поскольку они несут прямую ответственность за вверенные им территории.

Цена за комплексную рекультивацию земель у нас и, к примеру, в США отличается в десятки раз в долларовом эквиваленте. И будет лучше, если проводимые природоохранные мероприятия пойдут в зачет экологических платежей.

Тем не менее, меры воздействия на компании-нарушители имеются. У них может быть изъята лицензия на добычу угля и состояться повторная ее продажа другому — более добросовестному собственнику. Такие меры применяются: в феврале в Кузбассе аннулированы лицензии трех угольных компаний, которые не соблюдали свои обязательства по недропользованию. Такая мера, считают эксперты, может стимулировать у собственников более ответственное отношение к экологии.

Вторая мера восстановления земель — залоговые платежи на рекультивацию, которые бы позволили выполнять работы независимо от воли владельца угольного предприятия. В интервью газете «Коммерсант» Сергей Донской, отвечая на вопрос, как должна измениться система экологических платежей, сказал: «Компании должны платить такие деньги, которые бы мотивировали их к модернизации. Сейчас решается вопрос, каким образом это все будет осуществляться. Понятно, если платежи сначала уйдут в бюджет, а потом их нужно будет из него возвращать, мы впустую потеряем время. Этот вариант не позволит реализовывать гибкую стратегию ни нам, ни компаниям. Поэтому законопроектом предусмотрена норма, обеспечивающая зачет платы в счет проведенных природоохранных мероприятий».

«В Алтайском крае всегда серьезно подходили к организации каждого лесохозяйственного процесса — от заготовки древесины до лесововосстановления — поэтому до сих пор и, я думаю, в ближайшие одно-два столетия вопрос рекультивации почвы на арендованных нашей компанией лесных участках стоять не будет. Как раз для этого большое внимание уделяется технологии проведения плановых выборочных рубок и последующим лесовосстановительным мероприятиям. Там, где работали профессиональные лесозаготовители, вы не уведите содранного напочвенного покрова, вывернутых с корнем растений и других негативных последствий деятельности, которые в конечном счете могут привести к такому состоянию почвы, что ее придется реанимировать.

Большая работа по восстановлению лесов, что необходимо в том числе для предотвращения почвенной эрозии, а также опустынивания (проблемы, характерные для Алтайского края) ведутся на юге региона. Дело в том, что в конце XX — начале XXI веков лесные пожары уничтожили 130 000 га сосновых боров. Естественно, что, не заращивая такие крупные гари, риск превращения этих земель в пустыню, возрастает в разы. Поэтому были предприняты беспрецедентные меры, чтобы вернуть утраченные лесные массивы. Более 100 000 га уже восстановлено», — рассказывает генеральный директор лесной холдинговой компании «Алтайлес» Валерий Савин.

Текст: Елена Баева