По ту сторону леса

Нелегальные лесопользователи — так называемые «черные лесорубы» — давно из ищущих быстрого заработка сельских жителей превратились в общенациональную экономическую проблему. По самым скромным подсчетам Рослесхоза, экономический ущерб от незаконных рубок в стране доходит до 14 млрд рублей ежегодно. Для пресечения этой отрасли ведомство с этого года даже запускает систему космического мониторинга лесных массивов. Да и система наказания для «черных лесорубов» уже стала довольно жестокой — даже за скромные по меркам одного региона вырубки можно быть наказанным на несколько лет лишения свободы. Однако этот бизнес все равно процветает. На примере одного из лесных массивов — Караканского бора в Новосибирской области — «Лесной комплекс Сибири» разбирался, почему «черных лесорубов» никогда не получится искоренить полностью.

Квадратный лес

В сводках новостей в течение года есть стабильные сюжеты. Весной — лесные пожары, поздней осенью — итоги летнего сезона лесозаготовок. Однако истории про пойманных или осужденных «черных лесорубов» уже давно стали постоянным спутником любого времени года. Вот последние новости из регионов Сибири за март. В Алтайском крае наказана лесозаготовительная компания, которая занималась вырубкой в местах гнездования краснокнижного черного аиста. По информации председателя Геблеровского экологического общества Алексея Грибкова, эти «черные лесорубы» должны будут заплатить почти 1,4 млн рублей. Другая новость — из Кузбасса. Кемеровские лесничие на границе с Томской областью поймали бригаду лесорубов, которые к тому моменту успели уничтожить 416 берез.

«Вершинную часть оставляли на месте, брали только лучшую деловую древесину и вывозили ее в Томскую область предположительно для перепродажи в Китай. Незаконной рубкой причинен ущерб в размере 371 тысячи рублей», — отметили в департаменте лесного комплекса Кемеровской области.

Понятно, что это только те, кого успели поймать, в реальности же таких случаев в каждом регионе происходят десятки — от микроскопических до действительно заметных. Однако на первый взгляд кажется, что эта тенденция совершенно не соотносится с целым рядом статистических данных. Как со стороны обывателя выглядит бизнес «черных лесорубов»? Это мелкие заготовители, которые через цепочку различных структур перепродают лес за рубеж, как правило, в Китай, поскольку эта страна ближе к основным территориям российской лесозаготовки — Красноярскому краю и Иркутской области.

Но, скажем, таможенная статистика демонстрирует обратное. Согласно данным Сибирского таможенного управления, от 60 до 80% заготовленной древесины в Сибири (в зависимости от региона) — это обработанные пиломатериалы. Однако эксперты говорят: статистика несколько лукавит, просто бизнес «черных лесорубов» становится изощреннее. К примеру, в последние годы были установлены высокие вывозные пошлины на «кругляк». Это вроде бы должно было стимулировать «белую» лесопереработку, однако пошло на пользу «черным лесорубам».

«Из Китая завозятся дешевые пилорамы, устанавливаются на делянах, в качестве рабочей силы используются нелегальные мигранты. Таким нехитрым способом по сути из круглого леса делают «квадратный» — грубо обрусованный пиломатериал. Весь мусор после лесообработки остается также на деляне.

По факту лес вывозится необработанный, кривой—косой, который в Китае доводится до кондиции. Зато с позиции классификации материала — это уже обработанная древесина со ставкой вывозной пошлины «ноль», — рассказал первый заместитель начальника иркутской таможни Андрей Новосельцев.

Кроме того, схемы перепродажи давным-давно не такие «топорные», каковыми они были в 1990-е годы. Теперь организации-лесозаготовители — это конгломерат из каким-то образом связанных между собой «серых» компаний, зарегистрированных на непонятных людей. Поэтому нередки схемы, когда организация-заготовитель леса в Иркутской области зарегистрирована в Новосибирске, еще один трейдер зарегистрирован в Москве, плата за пиломатериал поступает от фирмы с Британских Виргинских островов, и сам лес едет в Китай. Новая «мода» — регистрация компаний в отдаленных российских регионах — например, на Чукотке или Камчатке. В этом случае, быстрый и эффективный контроль провести практически невозможно. И так повсеместно. Например, накануне министерство природных ресурсов и лесного комплекса Красноярского края подвело годовые итоги конкурсов на аренду лесных массивов. Оказалось, что из 37 участков реальные заготовители получили только 2 (!), а остальное — посредники.

Один маленький бор

Проблема «черных лесорубов», таким образом — повсеместная и достаточно «универсальная». Однако, чтобы понять, можно ли ее решить, возьмем для примера один лесной участок — Караканский бор в Ордынском районе Новосибирской области. Относительно угодий Восточной Сибири он крошечный, всего 100 на 18 километров. Но именно это, а также близость к Новосибирску делает его идеальным вариантом для детального исследования. Экономика лесозаготовок в бору известна почти досконально, тогда как, скажем, в ангарской тайге точную и подробную статистику об этом найти практически невозможно.

В 2006 году в Караканском бору произошел пожар, который местные лесничие считают апофеозом разгула стихии «черных лесорубов» в этих краях. Тогда здесь сгорело 4,5 тысячи гектаров леса. Именно этот пожар продемонстрировал, насколько плотно работают между собой «государственники» и браконьеры.

«Если бы мы с вами разговаривали летом 2006 года, то за это время мимо нас уже проехало бы 10–15 машин с лесом. На окраине деревни быстро было организовано что-то типа базы, где за наличные принимали лес, якобы взятый с погоревших участков, — перечисляет председатель местного садового общества «Ерестинка» Павел Салахов. — Но мы же видели, что там даже сажи не было на коре. Четыре дня никто не приезжал тушить лес — видимо, все были заинтересованы в этом «черном рынке».

«Круглые сутки из Караканского бора шли караваны с лесом в Казахстан, Томск, на Алтай», — добавляет руководитель департамента лесного хозяйства Новосибирской области Сергей Швец.

Проблему, впрочем, удалось решить достаточно быстро. Все же лес в 50 километрах от Новосибирска — вовсе не то же самое, что тайга на границе Красноярского края и Иркутской области. Нарушения были слишком очевидны, чтобы их не замечать.

«Почему стало лучше? Сменилось руководство отрасли, порядка стало больше, — рассуждает Павел Салахов. — Ну и мы писали во все инстанции. Мы же их доконали, правда?»

Досадные затраты

А теперь об экономике. В Караканском бору два арендатора: государственный «Ордынский лесхоз» (ОАО со 100% государственным участием) и ООО «ПМК Меливодстрой» — компания, чьи конечные собственники доподлинно неизвестны. Зато известны следующие показатели экономики бора.

«Вот считайте. В прошлом году было вырублено 83 тысячи кубометров древесины. Средняя цена одного кубометра — две тысячи рублей. То есть в год этот лес приносит около 165 миллионов рублей, из которых 85 миллионов тратится на его содержание», — говорит Сергей Швец.

Здесь необходимо пояснить, откуда берется цифра 85 миллионов. Дело в том, что один раз в десять лет лесопользователь обязан предоставить госорганам план, в котором сказано, какие объемы леса и в какие сроки он вырубит и сколько взамен восстановит леса. Кроме того, лесопользователи обязаны строить и поддерживать в нормальном состоянии технические дороги в лесу, производить его очистку и так далее. Несмотря на то что некоторую долю затрат на эти цели бюджет компенсирует, принцип «уход за лесом в обмен на вырубку» действует. Лесозаготовитель почти не платит арендных платежей (они минимальны), зато обязуется нести на себе бремя, которое, по идее, должен оплачивать бюджет.

Продолжаем подсчеты. Согласно имеющейся статистике, в бору работают около 150 человек — официально, естественно. «Черные лесорубы» здесь, конечно, есть, однако ущерб от их действий находится на уровне статистической погрешности – весь бор контролируют видеокамерами и вертолетами, да и лесничих здесь хватает — территория 1,8 тысячи квадратных километров для них, в общем, посильная. 150 легальных сотрудников при средней зарплате 20-30 тысяч рублей в месяц должны иметь фонд оплаты труда около 50 млн рублей вместе со всей «социальной нагрузкой».

Таким образом, получается, что из 165 млн рублей 85 тратится на содержание леса, еще 50 — на заработную плату. Только при этих затратах легальному бизнесу остается всего 30 млн рублей в год, из которых еще необходимо оплачивать закупку и оплату техники и прочее. Если убрать «нагрузку» в виде расходов на содержание леса, прибыль с того же участка и при тех же затратах вырастет не просто на проценты — в разы: с 30 до 115 миллионов рублей в год. Это слишком уж соблазнительная причина если не полностью, то хотя бы частично внедрять «черные» технологии в лесозаготовке.

И именно поэтому, по существу, нет ни одного способа окончательно закрыть «черный рынок» в лесной отрасли. Если вокруг крупных городов, на небольших лесных участках вроде Караканского бора еще можно навести порядок и, что немаловажно, поддерживать его при помощи жесткого контроля, то на просторах тайги такое вряд ли случится в ближайшее время. Слишком мало людей, слишком «гибкая» система контроля, слишком много соблазнов как у лесорубов, так и у лесников.

Конкретно

«Незаконной является рубка […] насаждений с нарушением требований законодательства, например рубка лесных насаждений без оформления необходимых документов (в частности, договора аренды, решения о предоставлении лесного участка, проекта освоения лесов, получившего положительное заключение государственной или муниципальной экспертизы, договора купли-продажи лесных насаждений, государственного или муниципального контракта на выполнение работ по охране, защите, воспроизводству лесов), либо в объеме, превышающем разрешенный, либо с нарушением породного или возрастного состава, либо за пределами лесосеки.
[…] договор аренды лесного участка или решение о предоставлении лесного участка на иных правах для заготовки древесины либо других видов использования лесов не являются достаточным правовым основанием для проведения рубок лесных насаждений. В частности, рубка лесных насаждений арендатором лесного участка считается незаконной в тех случаях, когда у такого лица отсутствуют документы для рубки лесных насаждений на арендованном участке (например проект освоения лесов, получивший положительное заключение государственной или муниципальной экспертизы) либо были вырублены деревья, рубка которых не предполагалась проектом освоения лесов или произведена с нарушением сроков». (Из Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. N 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования»).

Текст: Сергей Чернышов