Наука здесь бессильна

Инновации — это основа развития, а наука — верный способ повысить прибыль и сократить издержки. Эти аксиомы современного общества, кажется, совершенно неприменимы для внушительного лесного комплекса страны. Десятки отраслевых НИИ и сотни учреждений по подготовке кадров для отрасли не объединены некоей структурой, а главное — едиными целевыми установками на развитие.

Инженеры нужнее

В советский период архитектура научно-образовательного комплекса в лесной отрасли страны создавалась по вполне очевидным лекалам: наука и инновации — в Москве, а подготовка кадров и оперативное реагирование на запросы отрасли (например, внедрение разработанных инноваций) — в регионах. Именно поэтому, хотя и основные лесодобывающие мощности сначала были сосредоточены на севере европейской части СССР, а затем и в Сибири, отраслевые НИИ все равно открывались в Москве, в редких случаях — в Ленинграде. Так, еще в 1942 году при Наркомлесе было создано Центральное конструкторское бюро, основной целью которого в самом начале была оптимизация труда рабочих и, как известно, заключенных (в том числе через механизацию).

В то же время в Сибири решалась совершенно иная задача. Стремительно развивающейся отрасли добычи леса требовались высококвалифицированные специалисты. Здесь было не до науки. Лесные массивы на Оби и Енисее требовали не только рабочих рук (с этим проблем не было), а инженерных рабочих, перед которыми ставилась задача перевести отрасль с формата крестьянского промысла на формат механизированных конвейеров. Строго говоря, это была инновация посерьезнее многих нынешних, и успех ее внедрения определялся просто — экономической целесообразностью. Дело в том, что в 1930-е годы, когда промышленная лесопереработка активно развивалась в Сибири, именно древесина являлась основным источником валюты для Советского государства — а значит, основным поставщиком ресурсов для индустриализации.

Для решения проблемы нехватки инженеров в 1930 году в Красноярске был открыт Сибирский лесной институт, базой для которого послужил лесной факультет Сибирского института сельского хозяйства и лесоводства города Омска. Значение, которое придавалось этому заведению, хорошо демонстрирует только одна деталь: Лесному институту отвели лучшее на тот момент здание в Красноярске по адресу: ул. Ленина, 50, в котором ранее располагалась мужская гимназия.

Задача, которую с той поры решал Лесной институт (ныне — Сибирский государственный технологический университет, СибГТУ), фактически остается актуальной для отрасли и по сей день. И это, как ни крути, одна из задач для гипотетического «лесного «Сколково» — кадры для модернизации отрасли. По подсчетам специалистов СибГТУ, только на заявленные инвестиционные проекты в лесном комплексе только Сибири требуется более 24 тысяч вакансий, в том числе более 5 тысяч руководителей и инженеров и свыше 18 тысяч рабочих. И аппетиты отрасли будут только расти. При осуществлении инновационного плана развития лесного комплекса к 2020 году в Сибирском ФО ожидается рост числа работников на 148 процентов, при этом дефицит квалифицированных кадров составит около 60 тысяч человек.

Кроме того, в настоящее время в лесной отрасли Сибири не имеют соответствующего образования более 30 процентов работающих.

«Поэтому насытить лесной комплекс Сибири и Дальнего Востока только за счет выпуска специалистов в ближайшие годы невозможно, помимо подготовки нужна еще и переподготовка кадров. Как образец этой модели можно порекомендовать опробованные у нас региональные центры лесной науки и образования. Первый из них — «СибГТУ-КАМИ» — создан на базе одной из крупных зарубежных фирм по выпуску станков. Фирма вкладывает свои деньги в образование с прицелом на то, что будущие специалисты еще в стенах вуза изучат их оборудование, и потом не придется тратить время на адаптацию выпускников», — говорит ректор СибГТУ Виктор Огурцов.

В этом смысле «лесное «Сколково» уже в том или ином виде существует. Помимо СибГТУ, в Сибири основными центрами подготовки и переподготовки отраслевых специалистов можно назвать Биологический институт Томского госуниверситета (кафедра лесоведения), Биолого-почвенный факультет в Иркутском госуниверситете, Институт повышения квалификации руководящих работников и специалистов лесного хозяйства Сибири и Дальнего Востока в Дивногорске (Красноярский край) и ряд среднеспециальных учебных заведений, которые имеют существенное локальное значение. Среди последних — Лесной колледж в Новосибирской области или заявленный в апреле инвестпроект по созданию ресурсного центра по подготовке специалистов для лесной и деревообрабатывающей отраслей в городе Петровск-Забайкальский Забайкальского края стоимостью 10 млн рублей.

Отраслевая наука сама по себе

На этом фоне деятельность оставшихся отраслевых институтов, мягко говоря, выглядит неубедительной. Основным НИИ в отрасли считается Институт лесного хозяйства в Санкт-Петербурге (СПбНИИЛХ), который в 2011 году открыл собственное сибирское отделение в Красноярске (отделения института также есть на Дальнем Востоке, в Карелии и других регионах). На сайте института говорится, что это отделение «будет вести работы по механизации лесопожарных работ, профилактике и тушению лесных пожаров в Восточной и Западной Сибири» — в общем, задачи на злобу дня в «дымных» 2010-2011 гг.

Но отчет о деятельности института оставляет ощущение, что его деятельность не только бесконечно далека от бизнеса, но даже просто от практики. Например, в институте считают основными научными результатами 2013 года следующие «достижения»: разработка перспективного плана научных исследований до 2020 года, разработка концепции международной деятельности института, работа в трех международных группах по лесному хозяйству, подготовка заявок на соискания грантов в Германии, заключение двух соглашений с учеными из Киргизии, закупка нового оборудования, проведение нескольких конференций и регистрация в качестве СМИ научного журнала института — «Труды СПбНИИЛХ». О деятельности сибирского отделения СПбНИИЛХ информации нет вовсе, а по запросу ЛКС в учреждении не смогли оперативно подготовить ответ.

Есть и еще одна заметная научная структура в Сибири: Институт леса СО РАН в Красноярске. Его работа более понятна, однако в силу специфики научных исследований института она также несколько далека от реальных бизнес-процессов. Например, в институте изучают «биоразнообразие лесных экосистем», проводят экологический мониторинг и рассматривают проблемы рационального лесопользования. Эти темы сами по себе интересны, однако на «лесное «Сколково», к сожалению, не тянут.

Ростки инноваций

Параллельно с отраслевой фундаментальной наукой в Сибири в последние годы стремительно формируются отдельные научно-исследовательские учреждения, деятельность которых целиком ориентирована на практику. Среди них можно выделить, например, лесосеменной питомник в поселке Бобровка Первомайского района Алтайского края — недалеко от регионального центра Барнаула. Де-факто это коммерческое предприятие (которое, однако, сотрудничает с вузами Томска и Барнаула и уже названным Институтом леса СО РАН), созданное в «чистом поле» за 399 млн рублей.

Главная особенность центра — он единственный за Уралом производит посадочный материал с закрытой корневой системой. Львиную долю посевов занимает сосна, также здесь выращивают лиственницы и немного кедра. Сеянцы покупают лесные предприятия — экземпляры с закрытой корневой системой обходятся клиентам дороже, однако конечные затраты на лесовосстановление в итоге оказываются ниже, потому что выживаемость таких сеянцев существенно выше, чем у обычных. Например, в некоторых районах Алтайского края среди саженцев с открытой корневой системой (обычных) иногда приходится списывать 70-80%, а саженцы с закрытой корневой системой порой показывают выживаемость на уровне 98-99%.

Еще одно практикоориентированное учреждение — ФГУП «Государственный научный центр лесопромышленного комплекса» (ГНЦ ЛПК), правда, тоже в Москве. Именно его гендиректор Владимир Кондратюк три года назад предложил тогда еще премьер-министру Владимиру Путину создать Национальный инновационный центр лесопромышленного комплекса.

«В состав Национального инновационного центра мог бы войти наш ГНЦ. На базе его имущественного комплекса могли бы быть консолидированы институты отрасли, пакеты акций которых находятся у государства. Центру следовало бы передать средства по ряду госпрограмм, касающихся инноваций в отрасли. Интегральной частью Национального инновационного центра лесопромышленного комплекса, по нашей мысли, должен стать и частный исследовательский бизнес», — говорил тогда Кондратюк.

Правда, идея так и «потерялась» в коридорах правительства, и это, к сожалению, в самом начале признавал и сам Кондратюк: «Прохождение поручений по нашему государственному аппарату пока не соответствует тем требованиям, которые необходимы для создания инновационной экономики».

Хотя технологии, которые тогда предлагались для «лесного «Сколково», выглядят интересными. Например, особая механическая обработка кругляка, которая позволяет сразу строить из него стены, исключая необходимость создания «клееного» бруса, и гарантирующая отсутствие характерных трещин в готовом остове дома. Или производство бензина уровня «Евро 4» из отходов лесного производства. Эффективность такой технологии, по данным ГНЦ ЛПК, выше, чем у традиционной (20% выхода бензина из сухого вещества против 17% из нефти), а себестоимость — на уровне 10-12 рублей в ценах 2010 года.

Почему внедрение буксует

Однако, если мы говорим о «лесном «Сколково», необходимо вспомнить о главном принципе, который закладывался в основу этого инновационного центра. «Сколково» — это всего лишь некая инфраструктура для инновационного бизнеса, помогающая ему развиваться и выходить на новые рынки. То есть создание инфраструктуры априори подразумевает наличие некоего неудовлетворенного спроса со стороны отраслевых инновационных компаний. И это действительно перспективный подход: только так государственные (или частные) деньги будут работать наиболее эффективно, а не пойдут на создание очередного института по формированию «научных» отчетов.

И здесь следует признать, что такого спроса в лесной отрасли попросту не существует. С одной стороны, крупный бизнес (вроде «Ангара Пейпа» или «Группы Илим») имеет собственные научно-исследовательские подразделения, имеющие сугубо практическую ориентацию.

«Это звучит нелогично, но это факт — бумага порождает деревья. Спрос на нее стимулирует рост. В управляемых лесах вместо каждого срубленного дерева высаживаются три-четыре новых. Это может подтвердить FSC, сертификат которой свидетельствует, что мы заготавливаем и воспроизводим леса на легальных основаниях», — упрощенно описывает эту схему директор по устойчивому развитию International Paper в Европе, Африке и на Ближнем Востоке Дэвид Хиггинс.

С другой стороны, основной массив предприятий, работающих в лесной отрасли, как правило, не имеет потребностей в инновациях.
«Например, тот же бензин из отходов лесного производства. Мы приходим к крупным предпринимателям с предложением, а они отвечают: «Очень интересно, но покажите, как такое топливо вырабатывается непосредственно в производственных условиях». На этом разговор заканчивается — у нас только лабораторная установка», — объясняет типичную схему работы с бизнесом Владимир Кондратюк.

Словом, в отрасли работает фактор «временщиков»: в силу положений лесного законодательства в части аренды массивов и особенностей значительной доли лесных предприятий инновации как долгосрочное вложение никому не нужны.

«У нас психология какая была, такая и осталась: Сибирь — это колония, — уверен руководитель Алтае-Саянской региональной программы Всемирного фонда дикой природы (WWF) Александр Бондарев. — И самое страшное — люди, которые здесь живут в третьем поколении, хозяевами себя все равно не чувствуют. Как приехали их отцы в 1930-е годы валить лес, так они и валят. А что они завтра будут здесь делать — никто не знает. Мы живем глобализмом. Эта психология у нас еще с советских времен. Мы все болели за каких-то негров в Африке, а своих проблем не замечали. Так и сейчас — на самом деле, все проблемы у нас под носом».

Правда, решение этих проблем пока откладывается. Когда психология «временщиков» будет изжита, тогда и будет очевиден спрос на лесные инновации.

Текст: Сергей Чернышов