Все дело в размере, или Что тормозит развитие лесопромышленности РФ?

Большинство аналитиков лесопромышленности и «зеленых» экспертов сходятся во мнении, что развитие лесной отрасли в России тормозит очевидный недостаток финансовых инвестиций.Внутренний рынок относительно небогат капиталами от частных и государственных инвесторов, а зарубежные не сильно-то и спешат вкладываться в серьезные инвестиционные авантюры страны с бурным прошлым и не менее бурным будущим в связи с последними политическими событиями. На актуальные вопросы по актуальным проблемам ответил наш собеседник — генеральный директор шведской лесоперерабатывающей компании Rusforest AB Матти Лехтипуу.

Уже более двадцати лет в России существует представительство транснациональной компании Poyry Management Consulting, специализацией которой является консалтинг и проектирование. «Зеленым светом» для инвесторов со стороны Запада стало именно участие группы Poyry в одних из самых значимых проектах за последние пять лет. Сейчас лесная промышленность проходит именно тот этап, когда целлюлозно-бумажная отрасль вступает в сферу одних из приоритетных целей данной компании, последняя в свою очередь умудряется параллельно работать в области металлургии, энергетики и химической промышленности развитых регионов.

Данная беседа с генеральным директором Rusforest AB Матти Лехтипуу не совсем случайно началась с оценки госпрограммы, стартовавшей несколько лет назад, которая подразумевает приоритет проектов, нацеленных на привлечение финансовых потоков в лесопромышленную отрасль.

— Немало споров за последние несколько лет идет о пользе и эффективности программы приоритетов инвестпроектов, где «приманкой» выступает дешевый лесной ресурс, который для компаний может стать эдаким «безаукционным подарком». На ваш взгляд, это выглядит разумным шагом для России или же страна, как всегда, упустила время?

— Хочу сказать, что еще в 2012 году компания, в которой я работал, занималась не только консалтингом в сфере управления, но также и проектированием, или так называемым инжинирингом предприятий в Российской Федерации. Нашими услугами успешно пользовались как зарубежные партнеры, так и российские клиенты. В то время как часть компаний чувствовала себя в довольно депрессивном состоянии, другие, наоборот, переживали довольно-таки благоприятные времена. Как я вижу ситуацию, в ряде компаний ключевым моментом успеха стал менеджмент, который подразумевает абсолютное, доскональное знание отрасли.

В лесной промышленности архиважным критерием является стратегически верное территориальное расположение будущего предприятия, где, с одной стороны, была бы близость к рынку сбыта, а с другой — к сырьевой базе. Если оценивать вышеупомянутую инвестиционную программу, то я, безусловно, рад тому, что она вообще существует. Программа реально показала то, что ее предназначением является привлечение иностранных инвестиций. Для России это был уверенный шаг навстречу зарубежным партнерам. Но хочется заметить, что другие страны в похожем направлении успели продвинуться намного дальше.

Когда дело доходит до того, что зарубежные клиенты пытаются сравнивать данную ситуацию в абсолютно разных странах, то выбор в пользу русской стороны падает не слишком часто. России еще нужно достигнуть такого благоприятного уровня, когда условия покажутся привлекательными для очень крупных игроков со стороны Запада или иного региона.

Пару лет назад нами проводилось одно интересное исследование по схожей теме. В сравнении участвовали такие страны, как Уругвай, Бразилия, Китай, Южноафриканский континент, Австралия, где на службу приняты довольно серьезные налоговые программы. Уругвай вообще удивил тем, что создал свободные от налогов зоны для тех районов, где планировалось производство целлюлозы и предполагалось строительство новых заводов для этих целей. Не менее привлекательной идеей стало ограничение таможенных пошлин на вывоз круглой древесины (леса).

Данные моменты стали ключевыми для начала строительства новых крупных целлюлозно-бумажных комбинатов, где довольно часто приходится выстраивать всю цепь обеспечения завода необходимым сырьем.

Помимо прочего некоторые страны довольно активно включились в процесс облегчения процедур оформления разрешения и лицензий, когда по принципу единого окна работают специальные центры, создаваемые именно для иностранных инвесторов.

— А чем рискует иностранный инвестор, приходя на рынок России?

— Скажу честно, не хочется разграничивать инвестора на эти два понятия: «иностранный» и «российский». Рискуют одинаково и те, и другие, и связаны эти риски в первую очередь с инвестклиматом. Главной проблемой при строительстве целлюлозно-бумажного комбината является наличие рядом необходимой сырьевой базы. Необходимо учесть возможность привоза сырья не только из той области, где будет строиться комбинат, но также и из соседних районов и областей.

Еще, как показала практика, существует немалый риск с инженерными коммуникациями и их доступностью. В их число также входит и дорога, энергосеть, водоснабжение.

— Вы, как человек, поработавший в разных регионах страны, что можете сказать о том, насколько сильно местная власть способна влиять на тот самый «градус» инвестиционного климата?

— Я бы сказал, что от местных властей зависит очень многое. Региональные чиновники зачастую становятся именно тем звеном, благодаря которому в несколько раз увеличивается скорость прохождения необходимых комиссий и оформления документов.

Также благодаря им принимаются те или иные решения о поддержке бизнеса различными льготами. Некоторые организации в силу знания региона разрабатывали стратегию его развития, что становилось определенным плюсом для самого региона или области. Наша организация непосредственно принимала участие в таких проектах, но в качестве консультантов.

Когда на руках у администрации региона уже готовые планы и стратегии развития области, приходит соответствующее понимание того, куда стоит направить те или иные потоки: уже существующим предприятиям или же привлекать новые иностранные инвестиции в новые проекты.

Так, в некоторых регионах были организованы целые промышленные парки, особые экономические зоны с особыми, по-своему привлекательными условиями для новых инвесторов. И все это по инициативе именно местных властей. В качестве такого примера могу выделить Республику Татарстан и Калужскую область.

— Вы довольно конкретно обозначили такую проблему, как территориальное расположение нового предприятия. Но надо понимать, что лесное производство в России развивалось довольно неравномерно в течение последнего десятка лет… Тот же Запад, где отлично развита упомянутая вами инфраструктура, но с явным дефицитом сырья, а Сибирь и Дальний Восток, напротив, имеют сырье, но проблема с коммуникациями и всем остальным стоит достаточно остро. Как найти баланс между всем этим и развивать лесную отрасль?

— Мы подчиняемся определенным жестким условиям нынешней экономики, когда приходится из нерентабельного проекта делать рентабельный. Между Байкалом и Уралом действительно нелегко строить бизнес, так как не совсем близко находятся необходимые рынки сбыта. В таких случаях всегда приходится особо тщательно прорабатывать все модели бизнес-плана и проводить сложные и качественные расчеты тех или иных стратегий развития предприятия.

Но я твердо убежден в том, что не стоит искусственным образом помогать бизнес-проекту. По крайней мере в долгосрочном сотрудничестве.

Мне кажется, что у России уже достаточно опыта искусственной стимуляции региональной экономики. Когда речь идет именно о географически проблемных регионах, то тут нужен правильный подход. Я убежден и в том, что вполне возможно найти свою нишу, находясь в любой части РФ, и никто не спорит о том, что очень важно иметь рядом рынок сбыта, так как от этого зависит ассортимент предоставляемой продукции.

— Как бы вы ни сравнивали российских и зарубежных инвесторов, все равно остается так называемый «менталитет инвестора». Ведь для вас же было что-то необычным и странным, особенно на первых этапах работы в России? К чему пришлось привыкнуть?

— Вы знаете, я уже даже не вспомню, так как довольно давно работаю в этой стране. Мне кажется, немного странной и непостижимой для меня была русская бездонная душа, — засмеялся Матти. — Но если говорить о бизнесе, то тут, бесспорно, масштабы государства, которые всегда приходилось учитывать. Всегда на первом месте при расчете бизнес-модели была логистика.

— Даже после всех государственных программ по привлечению инвестиционных потоков особого роста строительства целлюлозных комбинатов так и не наблюдается. На ваш взгляд, почему?

— Это потому, как мне кажется, что глобальные международные игроки в этой сфере обращали внимание не на Россию, а на другие страны. где условия для формирования нового бизнеса были более приемлемыми.

— Так чего же нужно больше — льгот? Или же меньше коррупции?

— Вы знаете, тут есть целый список так называемых условий для существенного подъема инвестиционного климата в отрасли лесной промышленности регионов. Самое первое, что инвестор хочет видеть, — гарантии для своего предприятия в виде надежной сырьевой базы для ЦБК на весь цикл производства.

Также регионы нуждаются в серьезной проработке вопросов касательно лесовосстановительных работ. Немаловажно то, что инвестпроекты должны своего рода «увязываться» с планами развития соседних регионов. Государственным органам стоит обратить внимание на развитие и поддержание дорог, обеспечение предприятий энергоресурсами, переработать таможенные пошлины, организовать для потенциального инвестора более удобное и быстрое прохождение необходимых документальных процедур, обеспечить налоговыми льготами…

Немаловажными являются и квалифицированные кадры непосредственно на местах и удобная визовая поддержка для зарубежных специалистов.

Не секрет, что в России уже давненько не строились новые ЦБК, то тут необходимо еще и адаптировать нормы России к международным стандартам. Это именно то, что требует качественной проработки. Когда инвестор стоит при выборе России, Китая или Уругвая, он, конечно же, сразу будет проходиться по этому списку.

— А в области лесовосстановления какие должны произойти изменения?

— Если грамотно изменить существующую практику вырубок и ухода, можно увеличить продуктивность российских лесов в несколько раз. Это повышение отдачи от леса в свою очередь приведет к улучшению конкуренции ЦБК в будущем.

— Понимаете, есть устойчивое мнение, что лесопользователь не совсем заинтересован получать качественный лес через какие-то 80-90 лет. Ему нужно здесь и сейчас. Да еще и не совсем известно, кто в будущем будет владельцем этого участка. Ходят слухи и есть реальные предложения ввести частную собственность на лесные участки. Каково ваше мнение по этому поводу?

— На мой взгляд, данную проблему должны решить сами жители России. Главное — не создавать искусственных барьеров среди регионов, а на внешних границах необходимо создать продуманную и гибкую таможенную политику. У меня на родине в Финляндии есть неплохой опыт действия на деле частной лесной собственности. Не совсем уверен в том, что подобное нужно и для России… Как показал опыт в Финляндии, там стало слишком уж много подобных собственников, так как в нашей стране подобный бизнес имеет семейную основу.

Когда бизнес переходит по наследству, например от отца к детям, он начинает дробиться на много частей. Доходит до того, что так называемые владельцы имеют в распоряжении совсем крохотный участок, где просто невыгодно заниматься лесозаготовкой. В России, наоборот, слишком большие лесные ресурсы могут попасть во владение довольно узкого круга собственников.

Текст: Светлана Раммер, Инна Игнатьева